Питер Керр - Зима в раю

– Если бы я знала, что los señores нанесут нам визит, я бы привезла что-нибудь особенное со своей кухни из apartamento в Андраче, но я думаю – я надеюсь, что вам понравится традиционная сельская закуска, – сказала Антония, нарезая свежий хрустящий хлеб толстыми ломтями.

Я заметил, что Жауме тем временем потихоньку выскользнул в направлении сарая, где стоял трактор.

– Эти помидоры я собрала сегодня утром, – вставила Мария, когда ее дочь стала резать сочные овощи пополам. – Смотрите, они растут вон там, между миндальными деревьями. Видите опоры из тростника? Если хорошая погода простоит подольше, мы будем есть свежие помидоры с поля до самого Рождества, а потом я соберу все, что останется, свяжу в гирлянды за черенки и повешу в доме. Этих tomates de ramillete [211]нам хватит до тех пор, пока не созреет новый урожай… Совсем как в былые времена.

– Конечно, теперь мы еще и консервируем часть урожая, – добавила Антония, натирая разрезанной стороной помидоров каждый ломоть до тех пор, пока поверхность хлеба не станет красной.

Старая Мария постучала пальцем по руке Элли, привлекая ее внимание к себе.

– Знаете, ведь теперь мы еще и консервируем часть урожая.

– Да что вы? Вот здорово! – сказала Элли, изображая удивление.

– О, sí, sí. Una idea maravillosa [212], – согласилась старая женщина и подмигнула. – Я люблю идти в ногу со временем. – Она снова прикоснулась к руке Элли. – На будущий год вам надо будет тоже посадить помидоры, señora. Не очень много – только ряд или два в тихом местечке. Но помните, что сажать их следует на растущей луне.

– А-а, понятно, sí , – кивнула ничего не понимающая Элли.

Антония уже сбрызгивала оливковым маслом смазанный помидорами хлеб. Затем она нарезала оставшиеся помидоры кружками и аккуратно покрыла ими каждый кусок подготовленного хлеба. Быстрый взмах солонкой из оливкового дерева, и традиционное сельское кушанье было готово.

– Vale, señores [213]. Вот и рa amb oli [214]. Надеюсь, вам понравится.

Нас пригласили угощаться самим с большого белого блюда, которое хозяйка поставила в центр стола.

– Хм, Антония, – сказала старая Мария с важным видом, – тебе следовало объяснить, что это не просто обычный рa amb oli. То, что ты приготовила гостям, – это особый рa amb oli i tomàtiga [215]. – Повернувшись к Элли, она продолжила: – Это потому, что дочка добавила помидоры. И знаете ли, я сорвала вот эти самые помидоры только сегодня утром с…

– Sí, sí , мама, мы все уже в курсе, откуда эти помидоры, – вздохнула Антония, зачерпывая из консервной банки темно-зеленые, мясистые стебли. – Может, гостям будет интереснее узнать об этой закуске, нет?

– Ах, fonoi marí – настоящий майорканский деликатес. Это морской укроп, который растет на наших скалистых побережьях, знаете ли. Мы собираем его, замачиваем в рассоле, а потом маринуем в уксусе. Madre mía , никакой рa amb oli не раскроет своего совершенства без капельки fonoi marí. И он ничего не стоит. Вот, попробуйте, señora. И если вам понравится, я могу показать, где искать эту траву.

Элли осторожно откусила кончик растения, а затем сунула в рот весь стебелек.

– М-м-м, – изумительно. Очень похоже на маленький пупырчатый корнишон, только вкуснее. М-м-м!

– Bueno, no? – потребовала ответа на понятном ей языке Мария и блеснула пятью зубами в улыбке, ожидая похвалы.

– Bueno, sí! – без запинки сказала Элли. – Очень bueno !

– Ах, в былые времена мы могли питаться так постоянно – и совершенно бесплатно, señora , как королевы. Каждый день есть рa amb oli вместе с fonoi marí – совершенно бесплатно. У нас было все свое – масло из оливок, fonoi [216]со скал, помидоры с поля, и все бесплатно. Нам нужно было только испечь хлеб. В былые времена в каждом доме имелась большая печь в каменной стене, и пока она еще не остыла после выпечки хлеба, мы жарили там свинью – по праздникам и особым случаям. Mierda! Кстати, о свиньях…

Тут на сцене вновь появился Жауме с широкой ухмылкой и запыленной стеклянной бутылью, которую он бережно держал обеими руками.

– Последняя garrafa моего собственного красного вина урожая восемьдесят второго года, – объявил он торжественно.

Вытащив пробку с профессиональным хлопком, Жауме почтительно разлил рубиновую жидкость по разномастным банкам из-под варенья, которые его жена отыскала в casita.

– Охо-хо, восемьдесят второй год, что за винтаж, – предвкушал он, вдыхая полные легкие ароматного букета из своего «бокала». В экстазе хозяин прикрыл глаза, невольно закашлялся, потом вытянулся во весь рост, расправив плечи, и произнес тост: – За наших новых соседей! Да будет ваша жизнь в нашей долине счастливой. Molts d’anys! [217]

Антония и Мария подняли свои банки и пропели эти слова в унисон:

– A nuestros vecinos nuevos! Molts d’anys!

Жауме разом осушил мужскую дозу своего бесценного напитка восемьдесят второго года, жена отпила один глоточек, а старая Мария поставила банку на стол да еще и пренебрежительно оттолкнула ее в сторону, бормоча на mallorquín что-то об «ослиной моче» и «полном нежелании менять свою надежную мотыгу на белую палку для слепых».

Я бесстрашно отхлебнул самодельного вина Жауме, покатал жидкость во рту, как полагается истинным знатокам, а потом разом проглотил ее.

Жауме внимательно следил за моими манипуляциями поверх очков в роговой оправе.

– Зубы хоть на месте? – спросил я сам себя и пересчитал их языком – на всякий случай. Фью! Мне приходилось пробовать так называемые полнотелые вина, но эта продукция Жауме оказалась прямо-таки Халком виноделия.

– Я вижу, что вы тоже являетесь aficionado [218]хорошего вина, Педро, – сказал он, умудрившись разглядеть признаки одобрения на моем ошеломленном лице. – И не нужно ничего говорить. Я знаю, что мое вино урожая восемьдесят второго года… нет, еще не придумано слов, чтобы описать его.

Можно было бы для начала предложить эпитет «пугающее», мысленно прикинул я. Это вино определенно не предназначалось зеленым юнцам.

– А теперь вы должны попробовать рa amb oli моей жены. Мне кажется, вы почувствуете, что это блюдо прекрасно сочетается с вином, – посоветовал Жауме, в один миг опять превратившись в профессионального официанта.

Я часто слышал, как люди поют дифирамбы этому весьма незамысловатому майорканскому блюду, но, признаться, его название, означающее буквально «хлеб с оливковым маслом», не особенно меня вдохновляло. Оказывается, я просто не знал, от чего отказываюсь. Первый же кусок этого обманчиво скромного открытого сэндвича взорвал мои вкусовые рецепторы: мягкое, острое, масляное, сладкое, хрустящее, сочное, горькое, свежее… сказочное. И конечно же, Жауме был прав. Pa amb oli и его сбивающее с ног вино отлично дополняли друг друга. По крайней мере, мне так показалось, хотя я заметил, что Элли и Антония потихоньку перелили содержимое своей посуды в банки более закаленных и понимающих толк в вине супругов.