Валерия Башкирова - Изгои российского бизнеса: Подробности большой игры на вылет

Корсчет в московском банке Нахманович открыл за две недели до аферы. Затем «Столичный» по поручению Нахмановича купил $32 млн, две трети из которых были тут же переведены в Австрию на счета нескольких фирм.

В конце 1992 года следственный комитет возбудил уголовное дело. Нахмановича арестовали, но за него вступился Виктор Баранников: по слухам, Нахманович был штатным офицером спецслужб. В итоге дело приостановили, а Лев Нахманович уехал за границу. Но в 1995 году, после смерти Баранникова, о нем снова вспомнили и объявили в международный розыск. В 1998 году он был арестован представителями Интерпола в Швейцарии и экстрадирован в Россию. К апрелю 1999 года дело Нахмановича было завершено и должно было быть направлено в суд.

Что же касается Смоленского, то следователи жаловались: банкир не желает приходить на допросы даже в качестве свидетеля. В то время он уже проживал в Австрии и не откликался на повестки.

Николай Гагарин, Борис Абушахмин, адвокаты Александра Смоленского:

«…Был, есть и желает оставаться гражданином России»

– Почему Александр Смоленский уехал из России?

– <���…> Он был вынужден <���…> отправиться по делам банка за границу – сперва в Великобританию, потом в Австрию. Там у него обострилась гипертоническая болезнь. <���…> Ему было предписано из-за резкого повышения давления прекратить работу и решительно снизить двигательные нагрузки. <���…>

– Была ли угроза ареста на момент отъезда Смоленского из страны?

– На наш взгляд, на момент отъезда непосредственной угрозы не было, как нет законных оснований для ареста и сегодня. Не было и нет реальных процессуальных оснований для этого из-за явно надуманного характера обвинения. Оно основывается на фактах 1992 года, неоднократно являвшихся предметом окончательного рассмотрения правоохранительными органами, как в дружественной нам Республике Казахстан, так и в демократической Австрии…

– …гражданином которой, по слухам, является Александр Смоленский. Он же там, кажется, родился?

– Не является. Александр Смоленский был, есть и желает оставаться гражданином России. Австрийского гражданства у него нет. <���…>

Александр Смоленский родился в семье, эмигрировавшей в 1930-е годы из Австрии в СССР. Окончил Джамбульский геолого-технологический институт в Казахстане. Видимо, в Джамбуле он познакомился со своей женой Галиной (Марченко), которая родилась в этом городе. В 1980 году у них родился сын Николай.

В 1999 году Смоленский был, если так можно выразиться, в середине пути. Стал заниматься бизнесом в самом начале перестройки – тогда он создал кооператив и делал, в общем-то, что придется. О том, чтобы уехать из России, он, по его словам, и не помышлял.

Московский коммерческий банк «Столичный», который купил для Нахмановича пресловутые $32 млн, был зарегистрирован в 1989 году в Госбанке СССР. Учредителями выступали несколько московских кооперативов. Уставный фонд банка в ноябре 1991 года составлял 1,1 млрд руб.

Александр Смоленский: «Про банковское дело я не знал ничего. Но злой был очень…»

– В 1989-м вы начали строить банк. Почему банк?

– А от злости. Единственные, кто нас «имел» тогда, – это банки. Государственные же банки тогда были. Приходишь за своими деньгами – не дают. Даешь платежку – не проводят. Сидела в нашем москворецком отделении «Промстройбанка» – он обслуживал кооперативы – директор по фамилии Портупеева. Как надену портупею, так тупею и тупею. «А вот не дам и все. – Ну, хоть объясните почему! – А вот не хочу. – А у меня инструкция! – А вот постановление Совнаркома от 1927 года об ограничении наличных денег». И ты стоишь и не знаешь что делать. Ни людям, ни за материал заплатить не можешь. Все. Встал.

– Вы назло Портупеевой сделали свой банк?

– Именно назло. Как только вышел закон о кооперации с дополнением, что кооперативы имеют право создавать кооперативные банки, так и занялся. Один банк был не очень удачно создан, у нас его утащили. «Кредит-Москва» назывался, 21-я лицензия. Я сам лопухнулся. А потом всерьез занялся. Ребята остались на промышленности – надо же было для банка деньги зарабатывать. Первое отделение хайтек мы отстроили с немцами. Я первый банкомат уличный в СССР запустил.

– Можно подумать, что советские люди только и делали, что открывали счета в банках.

– Не имеет значения. А надо было, чтобы у каждого… Я просто погрузился в эту стихию. С Запада не вылезал. С немцами кучу вопросов проработал, с американцами. Мы же суперсовременный банк построили. До сих пор повторить не могут, кстати. Сегодня нет ни одного банка, чтобы вы во Владивостоке, имея московский счет, смогли совершить операцию такую же, как если бы у вас был местный счет.

– Но что вы тогда знали про банковское дело?

– Ничего. Но злой был очень. А первый кредит… При уставном капитале 500 тыс. руб. я отдал миллион рублей бахчезаводу. Арбузы они выращивали в Узбекистане. Бешеные деньги отдал какому-то мужику, подпоясанному кушаком.

– А если бы он не вернул?

– Нам капут. Но он вернул. Причем он был из того района, где тогда шла война. Я туда послал своего служащего, он говорит: там же стреляют! Я ему: иди, А то нам конец. И дядька все отдал. Задержал на пару месяцев, но вернул…

– С чего началось ваше банкирство?

– Сначала мы зарегистрировались. Сидели в одной комнате и назывались «Коопсто банк» – кооперативный столичный. Дальше началось – а как это работает? У кого учиться? Не у Сбербанка же, где тетки сидят в нарукавниках. Мы сразу решили – ни одного служащего не берем из госбанка. И так, кстати, до самого конца. Брали с улицы, одну молодежь. Посылали в Америку учиться. Все деньги, которые были, тратились на это <���…>

В 1992 году банк «засветился» в деле с фальшивыми чеченскими авизо. По информации МВД, через него прошла фальшивая авизовка на сумму более 250 млн руб. Тяжесть и опасность этой ситуации для «Столичного» были связаны, впрочем, не столько с возможными финансовыми потерями, сколько с тем, что Смоленский поставил на карту имидж банка и свою личную репутацию, сделав публичное заявление (в интервью газете «Мегаполис-Экспресс»), что «Столичный» не имел никакого отношения к операциям с фальшивыми авизо.

Однако защитить свою репутацию банкир не сумел. В ответ на обвинения либо в нарушении закона (если действия банка носили преднамеренный характер), либо в некомпетентности (если они носили непреднамеренный характер) он не смог ничего ответить. Молчание «Столичного» отчасти объяснялось тем, что банкир после своего заявления отбыл за границу. Заговорил Смоленский через несколько дней.