Коллектив авторов - Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

После падения «железного занавеса» отголоски Парижской школы в развитии богословия в православных странах заметны в последнем десятилетии XX века, когда исследование патристических и литургических источников в православном контексте стало, наоборот, поощряться.

Таким образом, Парижская школа служит хорошим примером того, как взаимные влияния Востока на Запад и Запада на Восток, происходившие в ходе развития богословия, не обязательно ведут к отдалению от собственных традиций, как предполагали сторонники тезиса о «псевдоморфозе». Этот взаимный процесс скорее является «обменом дарами», открывающим путь к углубленному пониманию различных традиций, и потому он способен обогатить обе стороны. «Декрет об экуменизме», принятый на Втором Ватиканском Соборе, особо подчеркивает «справедливое разнообразие» богословских проявлений доктрины и в этом контексте подчеркивает, что «время от времени одна традиция подходила ближе к полному осознанию некоторых аспектов таинства откровения, чем другая, или выражала его более удачно». В подобном взаимообмене традиций в православно-католическом диалоге [112]для успешного общения необходимо наличие богословов, знающих не только свои традиции, но знакомых также с традициями собеседников во избежание огульных негативных утверждений в адрес собеседника, с одной стороны, и нереалистичной идеализации своей собственной традиции, с другой [113].

Наконец, позвольте мне снова вернуться к о. Георгию Флоровскому Его предупреждение о «псевдоморфозе» православной богословской мысли под влиянием западной теологии и его требование неопатристского синтеза зачастую понимались неправильно. Если Флоровский призывает преодолеть западные влияния на православное богословие, то он не имеет в виду отрицание метода западной теологии в целом. Более того, в конце своей известной лекции в Афинах он утверждает: «Недостаточно просто повторять западные ответы, натравливать один западный ответ на другой. Напротив, мы должны в точности признавать, переживать и проникать в эти западные вопросы, мы должны ознакомиться со всей драматической проблематикой западной религиозной мысли» [114]. Посему Флоровский не намеревается отвергать результаты западной теологической мысли в принципе, но он озабочен тем, что православное богословие «должно подходить к Западу творчески и духовно» [115]. В другом отрывке он пишет: «Восстановление подлинного экуменического единства станет возможным только через новое взаимное открытие Востока и Запада и более широкий синтез, попытки к которому иногда предпринимались, но достигнут который так еще и не был» [116]. Поэтому нельзя призыв Флоровского к обновлению православного богословия на основании писаний святых отцов свести просто к лозунгу «Возвращение к отцам». Позвольте мне еще раз процитировать его: «Вернуться к отцам не значит удалиться от настоящего или от истории. <���…> Это не только сохранение и защита отеческого опыта, но и также само раскрытие этого опыта и воплощение его в жизнь» [117]. Это требование о. Георгия Флоровского о «воплощении в жизнь» святоотеческого опыта актуально сегодня, как никогда, учитывая вопрошания современного человека, но оставаясь на фундаменте традиций церкви.

На мой взгляд, вопрос о правильном определении отношений между традицией и современностью является центральным вызовом, брошенным сегодня всем христианским церквам. Православные и католики, англикане и протестанты – все стоят перед задачей сообща защищать христианские ценности, на которых была и продолжает быть основана европейская культура. Взаимные богословские влияния Востока и Запада, как мы могли убедиться, ясно показывают, что европейская культура не только дышит западным духом, но также пульсирует энергией православного Востока. Вот почему диалог между Востоком и Западом не несет в себе угрозы «псевдоморфоза», а напротив, может привести к «обмену дарами», обогащающему обе стороны. Если христианская ойкумена осознает этот экуменический потенциал взаимодействия Востока и Запада, то мы встанем на путь, ведущий к жизни духа в диалоге и братской любви, которую столь ярко иллюстрирует икона свв. братьев-апостолов Петра и Андрея.

Икона «Объятия свв. апостолов Андрея и Петра» была написана в память о встрече папы Павла VI и патриарха Афиногора, состоявшейся 5 января 1964 г. на Святой земле. Икона была подарена патриархом Святейшему отцу в годовщину этой исторической встречи. Этот образ стал предвестием и своего рода пророчеством другого исторического события, последовавшего вскоре за встречей глав церквей, – взаимного снятия анафем. 7 декабря 1965 г. одновременно в Риме и в Константинополе (Стамбуле) папа и патриарх торжественно сняли анафемы, взаимно наложенные в 1054 г. друг на друга представителями западной и восточной церквей, на тот момент еще епископами церкви неразделенной. Эти анафемы на протяжении многих веков омрачали жизнь христиан Востока и Запада, став символом раскола и противостояния внутри христианского мира. Икона свв. Андрея и Петра не только знаменует собой удивительный факт встречи церквей Востока и Запада в лице их предстоятелей, свершившейся через девять веков после схизмы, веков противостояния и вражды, но она, несомненно, есть пророчество о единстве и любви, к которому призваны все христиане по слову Спасителя. На иконе современного греческого мастера (его подпись стоит в правом углу иконы) [118]мы видим изображение обнявшихся апостолов Андрея и Петра. Апостольские объятия, целование мира символизируют их единство в любви. Как известно из Евангелия, Петр и Андрей были родными братьями, и на иконе они изображены похожими, в то же время каждый из них – неповторимая личность. Их единство символизируют жесты объятий, соприкосновение ликов – щека к щеке, их индивидуальность подчеркнута разными чертами личного письма (форма бороды, волос), зеркальными цветами одежд, но, более всего, символами их подвига. Слева изображен перевернутый крест, на котором принял мученическую кончину Петр, справа – х-образный крест Андрея, на котором он был распят; оба претерпели смерть за проповедь Евангелия, за свидетельство о Христе, но каждый по-своему. В верхней части иконы расположен сегмент, символизирующий небо, где изображен Иисус Христос, благословляющий апостолов. Причем Спаситель благословляет двумя руками: это т. н. архиерейское благословение, ибо Христос – глава церкви и соединяет всех в Едином Теле – церкви, которую символизируют апостолы.