М Стрешинский - Генерал Симоняк

- А воевал как?

Бойко, как и Зверев, получил на днях орден Красного Знамени. Прикрепил к гимнастерке над левым карманом и нет-нет да и косил глазом на орден.

Зверев отправился во вторую роту. Здесь его нагнал замполит батальона Василий Иванович Челухов.

- Куда ты запропастился? - недовольно спросил Зверев. - Хоть розыск объявляй.

- В политотдел заходил, а на обратном пути в госпиталь, с ребятами прощался. Когда еще встретимся?

- Встретимся. Держи голову выше; комиссар.

Вспыхнувший огонек папиросы осветил совсем юношеское лицо Зверева.

Челухов за несколько месяцев привык к молодому комбату, полюбил его. Видел его достоинства, видел и слабинку - стремление казаться старше, говорить порой нарочито грубовато. Осторожно, стараясь не задеть самолюбие, не оттолкнуть от себя, Челухов незаметно для Зверева шлифовал его колючий характер.

- Есть держать выше голову, - ответил замполит.

Он рассказал, что встретил в госпитале комдива. Генерал вручал раненым награды. Ходил в белом халате от койки к койке, разговаривал с солдатами и сержантами.

- Симоняк договорился с командующим фронтом, чтобы наши раненые обязательно возвращались обратно в свою дивизию. Вместе звание гвардейцев завоевали, вместе и дальше пойдем.

- Наш генерал обо всем подумает, - заметил Зверев. - Правда, попади я в госпиталь - и без приказа махнул бы по выздоровлении обратно в свой полк.

Отогнув рукав полушубка, комбат направил глазок карманного фонарика на часы.

- Ого, скоро и в путь.

Поздним вечером гвардейцы покидали Морозовку. Сердито ворчали моторы, фыркали кони, натужно скрипели полозья саней.

На окраине поселка Зверев и Челухов в радостном изумлении застыли на месте. Со стороны Шлиссельбурга к Морозовке двигался громыхающий поезд. Шел по мосту, который десять дней и ночей строила железнодорожная бригада.

Зверев сорвал с головы шапку, замахал ею в воздухе. Вот и прошел первый поезд с большой земли. За ним пойдут и пойдут эшелон за эшелоном. Хорошо!

8

63-я гвардейская дивизия наступала на Красный Бор со стороны Колпина. Симоняк намечал нанести главный удар на правом фланге, вдоль шоссе Ленинград Москва. Сюда он и направил большую часть приданных дивизии 1 средств усиления: артиллерии, танков. Еще на рекогносцировке комдив, указывая на восточную окраину поселка, говорил подполковнику Шерстневу:

- За твоим полком, Александр Иванович, решающее слово. Надо выбираться из этой ямы на простор. Одним рывком. На исходном положении - вдох, а за Красным Бором - выдох. Так и нацеливай комбатов.

- Слушаюсь, товарищ генерал.

Начальник штаба Меньшов разработал план боя, строго рассчитанный по часам и минутам. И в других полках, наступавших левее, тщательно продумали всё, начиная от выхода на исходный рубеж для атаки и кончая боем в глубине вражеской обороны.

В своем резерве, как и на Неве, комдив оставил два; стрелковых батальона. Он намеревался использовать их, когда образуются бреши в обороне Голубой дивизии.

На заседании Военного совета фронта, когда комдив гвардейской доложил, что соединение готово к выполнению боевой задачи, Жданов спросил:

- Вы всё рассчитали, товарищ Симоняк? Может быть, вам еще что-нибудь требуется?

- Ничего не надо.

- Вот какие комдивы пошли, - заметил, улыбнувшись, начальник штаба фронта Гусев.

Говоров сидел за столом молча. В его спокойных серых глазах Симоняк уловил мелькнувшую теплую искорку. Одобряет, очевидно, - подумал он, - жаль, что не выпадало случая поздравить командующего со званием генерал-полковника. Удивительный он человек, большого ума и сильной воли. А что скуп на слово и улыбку, разве это умаляет его достоинства?!

Бой развивался иначе, чем предполагал Симоняк. На правом фланге, где было удобнее использовать танки, противник ждал их, и здесь сопротивление оказалось более упорным, чем на левом, где наступал полк Кожевникова. Батальоны Зверева и Малашенкова под прикрытием дымовой завесы вместе с танками 1-й Краснознаменной бригады сделали трехкилометровый бросок, нависли над Красным Бором слева.

Кожевников не замедлил доложить о первом успехе командиру дивизии.

- Добре, Яков Иванович. Вы сегодня именинники, - похвалил Симоняк. - По вашим стопам Васильева и Федорова отправляю. Уразумел?

- Понятно.

На участке 342-го полка комдив, как и говорил Кожевникову, ввел резервные батальоны. Батальон Виктора Васильева получил задачу - захватить станцию Поповка, а комбат Федоров - ударить слева по Красному Бору и этим помочь 270-му полку двинуться вперед.

- И нам пора собираться, - весело сказал Симоняк Морозову.

- Не рано ли? - осторожно заметил начарт. - Помнится мне одна поговорка: Не кричи гоп, пока не перескочишь...

- Перескочили, Иван Осипович. Полки воюют сегодня по-гвардейски.

К вечеру стрелки и танкисты очистили Красный Бор.

До войны в этом поселке было более восемнадцати тысяч жителей. Немцы захватили его в конце августа сорок первого года. За семнадцать месяцев превратили его в мощный опорный пункт и считали неприступной цитаделью. А пал он за несколько часов. Здесь на равнине, как и на синявинских торфяниках, командиры батальонов и рот гибко маневрировали, наносили по врагу удары там, где он не ожидал. Орудийные расчеты не отставали от стрелков и постоянно поддерживали их своим огнем. Умно и дерзко действовал комбат Зверев. Первая рота наткнулась на вражескую батарею, которую прикрывал пулеметный дзот.

- Что думаешь сделать, Андрей Максимович? - спросил Зверев у ротного.

- Атаковать.

- Но не в лоб, а вот оттуда.

- С тыла?

- Именно. Иди по оврагу в обход, а мы здесь пошумим.

Андрей Максимович проник в тыл вражеских артиллеристов. Скоро там загремело ура. Гвардейцы перебили орудийные расчеты, захватили батарею и ворвались на окраину деревни Степановка.

Оправдал надежды комдива и комбат Виктор Васильев. Станцию Поповка гитлеровцы обнесли колючей проволокой, построили на подходах к ней несколько дзотов. Автоматчики батальона просочились по кустарнику и придорожным канавам к станции и уничтожили вражеские огневые точки. Дружной атакой батальон довершил начатое ими дело. Поповка перешла в руки гвардейцев.

Едва сгустились сумерки, комдив перебрался в Красный Бор. По улицам поселка стлался едкий дым. С окраин доносилась частая стрельба.

К Колпину провели группу пленных в уродливых соломенных чунях, прозванных нашими бойцами эрзац-валенками. У перекрестка, пропуская танки, испанцы жались в сторону, проваливаясь в снег. Они всего боялись, завшивевшие, обманутые Гитлером гидальго. Хотели попасть в Ленинград? Теперь попадете.

За танками, попыхивая дымком, проехала походная кухня.