Тамерлан - Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура

Амир Хусайн втайне желал мне зла, но не решался открыто выступить против меня. Чтобы повредить мне, ослабить мои силы, он затеял ссору с Пулад-Бугаиром и добился того, что Пулад-Бугаир расстался со мной и ушел в свою сторону.

Между тем на меня надвинулось огромное войско Джете во главе с амирами Мир-Кичик-бегом, Тимурин-Тукланом, Сарык-богадуром, Сангум-богадуром, Туклук-Ходжой и Куч-Тимуром. С ними же двигались на меня вместе с отрядом в двадцать тысяч всадников амиры, служившие прежде мне: Туклук-Сальдур и Кай-Хисрау-Джиляны. Из всего полчища противники выделили шесть тысяч всадников и расположили в один ряд, чтобы начать бой.

Я слышал в этот день, что общее число выставленных против меня воинов Джете достигает тридцати тысяч человек; у меня же, за исключением войска амира Хусайна (на верность его я никогда не мог вполне рассчитывать!), было всего шесть тысяч воинов; как видно, я был примерно в пять раз слабее неприятеля. Я загадал по Корану, и мне открылся аят:

«Сколько раз небольшие ополчения побеждали бесчисленные полчища по изволению Аллаха» (Коран, II сура, 250 аят) .

Прочитав это место Корана, я вполне успокоился.

Шесть тысяч всадников Ильяс-Ходжи начали наступление на моих воинов.

Я не принял здесь боя и отступил с воинами в сторону Джиляна. Враги подумали, что я отступил из страха перед ними, и не стали преследовать меня; преспокойно остались на месте и не приняли никаких мер предосторожности против меня. Я сделал четыре фарсанга [166]вперед, потом повернул назад и увидал, что неприятель беспечно отдыхает и совсем не ждет моего возвращения; тогда я внезапно напал на врага.

Кай-Хисрау-Джиляны и Туклук-Сальдур неожиданно перешли на мою сторону, и мы вместе дважды набрасывались на врага; скоро обратили его в самое дикое бегство; с криками: «Аль-ферар, аль-ферар!» [167]вражеские воины рассеялись в разные стороны; многих беглецов мы захватили в плен; лишь тем, у кого были хорошие кони, удалось ускакать и присоединиться к главному отряду Ильяс-Ходжи.

Настала ночь; амир Хусайн со своими воинами отодвинулся от берега реки и пошел по направлению к Джиляну. Враги наши несколько успокоились и не решались преследовать нас: они видели, что у меня достаточно сил оказать им самое серьезное сопротивление.

Из боя с войсками Джете я извлек богатый опыт: стало ясно, какой тактики лучше держаться в борьбе с громадными отрядами неприятельских воинов: открытой силой их очень трудно победить; лучше всего сначала отступить, как будто в испуге перед численным перевесом неприятеля, а потом, когда удастся убедить врага в своей мнимой слабости, усыпить его бдительность – неожиданно произвести решительный натиск на неприятеля.

Новую тактику мне очень скоро пришлось применить.

Я поставил против неприятеля у каменного моста амира Муайяд-Арлада, Кара-богадура и Ирак-богадура, сам с отборными богадурами поднялся на возвышенность, приказал остановиться там и разбить палатки; на вершине горы я велел разложить как можно больше костров.

Войдя в свою палатку, я стал на молитву; потом, не знаю, во сне или наяву, я услышал голос, говоривший мне:

– Тимур! Поздравляю тебя с победою.

Я очень был рад этим словам.

После утренней молитвы Ильяс-Ходжа ушел со своими воинами под бой барабанов. Некоторые амиры советовали мне броситься преследовать Ильяс-Ходжу, но я догадывался, что его движение – только хитрая уловка, с тем чтобы заставить меня сойти с возвышенности, где стояли мои богадуры; я отдал приказ всем оставаться на своих местах и никуда не двигаться.

Я угадал правильно; врагам не удалось заставить нас сделать по-своему; наоборот, им самим пришлось вернуться и начать бой в самых невыгодных условиях у подошвы горы; мы с возвышенности поражали пращами воинов, стоявших на равнине значительно ниже нас; у Ильяс-Ходжи было перебито и ранено много богадуров. С наступлением ночи бой прекратился.

Ночью я собрал на совет своих амиров; мы решили, что для нас теперь невыгодно стоять неподвижно на горе, а гораздо лучше сойти вниз и вступить в бой с неприятелем у подошвы горы:

если нам посчастливится в бою, то мы достигнем своей цели (рассуждали мы);

если же не посчастливится, мы все-таки передвинемся отсюда в другую сторону.

Я приказал воинам двигаться сомкнутыми рядами в полной тишине и ночью напал на войско Ильяс-Ходжи со всех четырех сторон. Произошел жаркий бой, дело дошло до рукопашной. В самый разгар боя я встретился с Ильяс-Ходжой и насмешливо пожелал ему: «Счастливого пути!»

Не одержав над нами верха, воины Ильяс-Ходжи, отстреливаясь, ушли в свой лагерь и расположились там. Я также покинул поле сражения, последовав за войском Ильяс-Ходжи, и расположился вокруг города. В это время ко мне присоединился и амир Хусайн со своим отрядом.

Ильяс-Ходжа собрал на совет своих амиров; пристыженные поражением и бегством, они собрались в полном унынии, со слезами на глазах; на общем совете они решили биться со мною до тех пор, пока не победят меня или сами не будут перебиты до последнего человека.

Порешив так, Ильяс-Ходжа приготовился к бою; совершенно неожиданно прискакали несколько гонцов с вестью о смерти хакана Туклук-Тимура. Ильяс-Ходжа должен был немедленно позаботиться о своем вступлении на престол отца.

Новый хакан поспешил отправиться к умершему отцу. Он приказал амирам, которые оставались в крепости, держаться до его прихода; сам обещал вернуться, как только покончит со своими делами. Я решил убить Ильяс-Ходжу, соединился с амиром Хусайном и двинулся с воинами вслед за Ильяс-Ходжой.

В это время, как я узнал, Ильяс-Ходжа послал в Кешь своего наместника с воинами.

Каждые два-три дня от Ильяс-Ходжи уходило по отряду воинов и присоединялось ко мне. Богадуры, переходившие ко мне, подтверждали весть, что Ильяс-Ходжа послал в Кешь своих воинов.

Я, со своей стороны, послал в Кешь воинов и амиров: Сулеймана, Саиф-эд-дина Никудерийского, Джагуй-Барласа, Баграм-Джалаира и Джелал-эд-дина – отразить нападение отрядов Ильяс-Ходжи. Нужно было ввести в заблуждение врага относительно численности моих воинов; я приказал своему отряду, двигаясь по дороге, как можно больше пылить. Вблизи Кеши воины моего отряда привязали ветки деревьев к хвостам своих коней, чтобы произвести побольше пыли, и поскакали по направлению к городу. Наступление моих богадуров вызвало в Кеши полную панику среди воинов Ильяс-Ходжи; они не оказали ни малейшего сопротивления моим богадурам и сразу же ударились в бегство.