Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V

— Еще бы! Я их видел, разговаривал с ними!

— Ну и что же?

— Я не понимаю тебя, Дино!

— Ты должен был убить их, вот что! Убрать руками Олоарта, слышишь?

Многозначительное короткое молчание.

— Понимаешь эффект? Реакцию в Англии? Истерику по поводу неспособности французов управлять своими собственными колониями? А ведь газетная кампания в Англии вызвала бы ответную реакцию во Франции: французы чувствительны к насмешкам англичан, они сразу бы ударили по неповинным туарегам. Тут-то мы и получили бы вторую реакцию в этой цепи — справедливое, слышишь, справедливое возмущение туземцев. Ты мог бы его еще и подогреть, убрав начальника крепости во время патрульной службы. Новые репрессии и новые возмущения. Продолжение цепной реакции всецело зависело бы от твоего искусства. Искусства, а не денег и оружия! За справедливое возмущение денег не платят, и одна пуля на офицерика дорого не стоит. Вот тебе вторая схема действий, вот тебе реальные возможности! Но все это пока проходит мимо тебя, Лаврентий. Без твоего активного участия. Жизнь сама собой, а ты сам по себе — стоишь в стороне или, того хуже, тратишь драгоценное время на фантазии, да ещё к тому же вредные! Ну, наконец, понял хоть теперь?

— Чего же не понять…

— Ты отвечаешь нехотя, через силу. Тебе мои инструкции не нравятся?

— Откровенно скажу — нет.

— Почему?

— Философии много, а действия не хватает. Ты — кабинетный работник и недурной оратор. Одним словом — итальянец.

— Гм, что ты этим хочешь сказать? Объясни-ка, дружок!

— Французы украли у вас Тунис, абиссинцы набили морду при Адуа, немцы вдребезги расколотили при Капоретто. Вы умеете хорошо петь, но сражаться…

— Молчать!

— Чего мне молчать? Я повторяю, что…

— Молчать!!! Я приказываю! Хам!

— От хама и слышу! Приказываю! Мне, русскому офицеру, который…

— Плевать я хочу на твое офицерство!

Оба встали и, размахивая руками, заговорили довольно громко. Я замер, не зная, что делать, а если вдруг покажется кто-нибудь с фонарем.

— Мы вытащили тебя из грязи, дохлятина, — шипел Бо-нелли, схватив за грудь долговязого. — Забыл подложные чеки в Неаполе, а? Украденный автомобиль не помнишь? Документы лежат в твоем деле, ты не забывайся! Потеряешь меру — у меня найдутся средства быстро упрятать тебя за решетку и в Италии, и во Франции. Помни — руки у нас длинные, не спрячешься. Одно мое слово — и тебя нет. — Бонелли тяжело дышал, но, видимо, уже успел овладеть собою и искал пути к миру. — Ты, Лаврентий Демьянович, — не офицер, а бывший офицер. Той самой армии, которую большевики смели с лица земли, и гордиться тебе пока нечем. Нужно сначала стать человеком, а без нас ты этого никогда не добьешься. Не вытянешь! Смирись, обуздай себя. Больше дисциплины! Исполни то, что требуется, и я обещаю перевести тебя куда-нибудь в город, к более культурной жизни. Женщины, театры, вино — все будет, но сначала нужно как следует поработать. Дело не в документах, которые могут погубить тебя. Твое несчастье в распущенности: ты — конченый человек, без нас тебе — крышка.

Наступило молчание. Луна уже сильно сдвинулась к гребням крыш, косые черные тени легли через двор.

— Время идет, — заговорил снова Бонелли. — Так что же — мир?

— Я погорячился, Дино… Прости…

— И позволил себе лишнее. Но и я погорячился. Оба квиты. Надеюсь, мы не кричали громко?

— Нет. Все тихо.

— Ладно. Вернемся к делу. Задание ты получил, даю тебе две недели для составления плана. Пришли его с Беатрисой, она сделает рейс к концу месяца. Будь осторожен, особенно при свиданиях с ней. Денежный отчет принес?

— Вот он.

— Давай сюда. Спасибо. Завтра зайди ко мне в лазарет после обеда, когда все лягут отдыхать. Получишь деньги. Теперь еще одна неприятная тема.

— О чем же?

— Да все о тебе. О твоем житье-бытье.

— Кто-то успел тебе наябедничать. Все контролируешь? Не надоело?

— Не должно надоесть! Это — моя обязанность. Ты — слабохарактерный, увлекающийся человек, без стержня в душе. Лаврентий, я тебе не учитель, но твои увлечения мешают делу.

— О чем ты говоришь? Не понимаю!

— О Тэллюа ульт-Акадэи.

Мне было хорошо видно, как силуэт долговязого дрогнул и слегка качнулся назад.

— Публичная девка, да еще чернокожая!

— Тэллюа — не публичная девка и не чернокожая.

— Она окрутила тебя. Ты в нее влюблен и потерял голову.

— Я?!

— Ты.

Пауза.

— Послушай, дорогой Дино, неужели ты думаешь…

— Я знаю, а не думаю. За тобой следят мои люди. Мне известны каждый твой шаг, каждое слово, каждая выписанная для нее из Алжира шелковая подушка или пара туфелек, украшенных бисером.

Опять пауза.

— Тэллюа мне нужна, — начал долговязый. — Она — моя база и прикрытие. Не я в нее влюблен, а Олоарт, он хочет жениться на ней, но она играет и морочит ему голову. Через нее я и поймал его. Пока Тэллюа здесь, сам вождь и его вассалы всегда будут в твоем распоряжении, Дино.

— Это хорошо. Верно, ее можно использовать. Но так тратить на нее время и деньги, как ты это делаешь, никуда не годится! Да ничего ты этим и не достигнешь, Лаврентий. Плохо ты знаешь женщин. Ну и многого ты от нее добился?

— Да… То есть нет… Я и не хочу…

— Ага, видишь! Вот тебе и чернокожая девка! Лаврентий, предупреждаю: брось глупости. Не бросишь — поссоримся всерьез.

— Да я ведь… Эх… Ну, ладно, Дино.

Вдруг где-то совсем близко громко пропел петух.

— Скоро утро. Все, что ли?

— Нет, не все. Тэллюа — одна из причин твоей бездеятельности. Но есть и другая. Она мне нравится еще меньше.

— Что же это такое?

— Золото.

Этого долговязый не ожидал.

— Да ты что, Дино! Клянусь Богом! — поспешил он с фальшивой горячностью.

— Basta cosi! (Хватит болтовни!) Мне сообщили все подробности. Балли напал на след сокровищ Ранавалоны, последней королевы Мадагаскара. Отвечай? Ну, вот… Вы знаете приблизительно район, где сокровища спрятаны и планомерно кружитесь, постепенно суживая круги. Считаете, что клад теперь от вас не уйдет. Мне известно, что профессор уже известил свое археологическое общество и Академию наук, он заинтересован в древностях: для ученого золота нет, существуют лишь археологические и этнографические ценности. А ты?

— Я?

— Ты чего ищешь?

— Странный вопрос! Ведь я — администратор научной экспедиции. Балли и я — одно и то же.

Снова Бонелли плотно придвинулся к долговязому. Снова пауза и тихое змеиное шипение:

— Тебе нужно золото, чтобы избавиться от нас.

— Дино, ты с ума…

— Брось. Не время шутить.

Бонелли встал. Поднялся и долговязый.

— Запомни одно: изменнику — пуля в спину. Без предупреждения. Слышишь?

— Слышу.

— Завтра лейтенант уходит с патрулем. Уговори этого голландца немедленно ехать в горы. Поезжай сам и брось его на шею Тэллюа!