Александра Потанина - Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь

В это время жена хозяина-иноверца, бывшая беременною, спрашивает Будду, кого она родит. Будда говорит, что она родит мальчика, одаренного способностями, который впоследствии сделается моим учеником, добавил Будда. Тогда учитель-иноверец, услыша об этом предсказании Будды, пришел к отцу ожидаемого ребенка и стал говорить: «Я знаю, что ребенок, рождения которого ты ожидаешь, будет дурной и вредный человек для нашего учения. Его необходимо уничтожить. И если дать ему родиться, то тогда будет уже поздно. Нужно истребить его, пока он находится в утробе матери». Порешили давить живот родильнице, чтобы удушить ребенка. Стали толкать и пинать ее живот, и родильница умерла от этих пинков. Тогда порешили сжечь труп матери.

Устроили костер, положили тело покойницы, разожгли огонь. Когда тело стало сгорать, из пламени вырос цветок, раскрылся, и в нем сидит мальчик прекрасного вида. В это время Будда принял вид орла, схватил ребенка и унес. Он отдал его на воспитание царю. Когда малыш подрос, его начали учить, и он обнаружил большие способности к учению. Тогда отцу стали говорить: «Какой у тебя прекрасный сын. Отчего ты не вытребуешь его от царя?» Отец пошел к царю, и [тот] отдал ему своего воспитанника. У отца был еще другой сын, старше этого. Живут братья у отца вместе. Старший брат был злой, поэтому младший брат стал бояться, как бы тот его не погубил, и он ушел в монастырь. Это был Иланчжу, один из восемнадцати найдан-джудук, Архатов, буддийских святых.

Пятый Далай-лама начал строить дворец; его советником в этом случае и главным двигателем дела был Дэрсы Санчжи Чжамсу Гомара [85]. Прежде чем постройка кончилась, Далай-лама умер. Дарсы Санчжи Чжамсу Гомара, опасаясь, что с разглашением смерти постройка не докончится, скрыл от народа смерть Далай-ламы. Когда он докончил ее, он объявил, что Далай-лама умер.

Однажды ему захотелось узнать, что о нем думает народ. Он оделся нищим и пошел странствовать. В городе Чжая он зашел в дом одного богатого человека. Тот угостил его вином. Дэрсы Санчжи Чжамсу Гомара начинает рассуждать об управлении Тибета. Богатый человек говорит: «Оставь этот разговор! Нам нечего заботиться об управлении: все будет идти отлично, пока во главе правительства будет стоять такая шельма».

УБудды был ученик Лха-чжин, чрезвычайно способный, чуть ли не превосходивший своей проницательностью всех других учеников. Никто так тонко не понимал учения Будды и никто так его не знал, как он, но он все фразы Будды истолковывал по-своему, в противоположном смысле. Наконец он пришел к мысли, что учение Будды вредно, и поднял на него руку, но только ранил его, а не убил. Тотчас же разверзлась земля, сверкнул огонь, Лха-чжин упал в трещину и, объятый пламенем, крикнул: «Твоя правда, Будда!»

Будда предсказал, что пройдут поочередно один за другим тысяча будд и при последнем из них Лха-чжин вновь возродится, станет первым учеником последнего будды и сделается главным распространителем буддийского учения.

Ананда отправился путешествовать. Проходя через ад, он вспомнил о Лха-чжине и хотел обрадовать его предсказанием Будды. Но он не находил его нигде в аду. Только когда он спустился чуть ли не на самое дно, до которого достигнуть мешал ужасный пламень, и когда, крикнул обычный свой зов: «Лха-чжин, где ты?», из глубины пламени послышался ответ: «Я здесь страдаю ужасно!» Когда Ананда сообщил ему слова Будды, Лха-чжин сказал: «Если так, то пусть подобные мучения продолжаются тысяча тысяч лет, я буду переносить их с терпением».

Несколько лхасских женщин возвращались с реки, на которую ходили по воду. Лхасские женщины имеют обыкновение посуду, с которой ходят по воду, прикреплять петлей ко лбу. Дорогой они встретили Аку-Тэмбэ, который славился умением лгать, и пристали к нему с просьбой солгать что-нибудь. «Вот нашли время, когда шутить! – с сердцем сказал им Аку-Тэмбэ. – До шуток ли теперь, когда на небе пожар!» Женщины взглянули на небо; посудины, которые они несли на головах, упали, и вода разлилась.

Аку-Тэмбэ пришел к одной старой женщине и застал ее за выделкой овчины. Овчинка ему очень понравилась, и он задумал унести ее. Ему нужно заставить старуху выпустить овчинку из рук. Он начал говорить ей в таком роде: «А должно быть, ты была красива, когда была молода». Старуха отняла руки от овчинки и начала приглаживать волосы и охорашивать свое лицо. Она спрашивает у Аку-Тэмбэ, как его зовут. Он отвечает: «Вчера взял!» Схватил овчинку и убежал. Старуха пошла жаловаться, что вор взял у нее овчинку и утащил. «А как его зовут?» – спросил судья. «Вчера взял», – говорит старуха. Судья думает: «Когда же такое имя бывает? Старуха, должно быть, с ума спятила», – и прогнал ее.

Родина Аку-Тэмбэ была в двух днях езды от Лхасы. Тут был у него дом. У его соседа было дерево, которое давало хозяину хороший доход; он продавал его плоды. Дерево это разветвлялось на два ствола. Оно стояло близко ко двору Аку-Тэмбэ, и он досадовал, что в светлые дни оно заслоняло солнце и покрывало его двор тенью, а в ненастье с него лилась дождевая вода во двор Аку-Тэмбэ. Однажды Аку-Тэмбэ вернулся из Лхасы. Сосед спрашивает его, что нового в Лхасе. Аку-Тэмбэ отвечает: «В большой цене фасон штанов; ищут, дают хорошую цену, но не могут найти хороший фасон. Если бы ты срубил свое дерево и обтесал его, как раз вышел бы покрой, который ищут, и ты можешь получить хорошие деньги». Сосед срубил дерево, обрубил ветки, очистил от коры и отвез в Лхасу. Но там никто не покупает у него этого дерева. Он вернулся домой и начинает бранить обманщика. Аку-Тэмбэ говорит: «Поди же ты! Когда я был в городе, ведь как ко мне приставали, спрашивали, нет ли у меня выкройки (модели), а теперь не надо. Вероятно, кто-нибудь упредил тебя, прежде тебя срубил свое дерево и продал им».

Приходит Аку-Тэмбэ к одному человеку. Тот говорит ему: «Солги что-нибудь, Аку-Тэмбэ». – «Книги со мной нет», – отговаривается Аку-Тэмбэ. – Если бы была книга, я бы солгал. Если дашь лошадь, я привезу книгу». Тот дал лошадь, Аку-Тэнбе уехал на лошади и не возвращался более.

Только одна местность была такая, где Аку-Тэмбэ не был в состоянии обманывать людей, это Пэмбу. Здесь его самого обманули три раза, и после того он никогда туда не ходил. Зашел он в Пэмбу с бубном. Бубен по-тибетски нга ; число «пять» также нга. Дети спрашивают у него: «Что это у тебя в руках?» «Нга», – отвечает Аку-Тэмбэ. «Где же тут пять? Всего одна штука», – возражают ему. Аку-Тэмбэ смутился и, в досаде, что здешний народ оказывается его умнее, бросил бубен на землю. Он раскололся надвое. Аку-Тэмбэ и говорит: «Вот теперь и пять! Был один бубен, теперь два да доска (т. е. дощатая обечайка [86]бубна) третья, шкура четвертая, колотушка пятая».