Гомбожаб Цыбиков - Буддист-паломник у святынь Тибета

5 июня. Воскресенье. От нечего делать пошел к субургану, откуда виден весь город. Город, только что строящийся, представляет смесь национальностей: монголов, бурят, русских и китайцев. Там встретил монгольских мальчиков и девочек, учащихся в Иркутске и Верхнеудинске. Они сказывают, что тт. Хазагаев и Алексеев доехали три дня тому назад. […]

Затем зашел вместе с Эрдыниевым к нему на дом. Он обзавелся домиком и буряткой-женой. Живет ничего. Работает инспектором винного завода.

Город Алтан-Булак построен на совершенно новом месте, влево от прежнего китайского маймачена. Состоит из европейских, русских, китайских домов, а также из монгольских войлочных юрт. Все имеют свои дворы. Улицы широкие, европейские. Электрическое освещение. Буддийский храм. Сравнительно с Ургой это новый город на европейский лад, но он еще мал, в нем не более 300–400 дворов.

Провел воскресенье в Алтан-Булаке. Заплатил хозяйке 5 руб. монгольскими деньгами. Советских она не признает.

6 июня. С […]. Получил пропуск, явился в консульство, там оказался т. Котов, который сейчас же заставил получить визу. Около 11 час. приехал т. Эрдыниев, чтобы отвезти меня в Троицкосавск. Подъехали к монгольскому посту. Осмотрели документы и нашли, что нет пропуска от Гайли ямыня (таможни). Потом, после мягких слов т. Эрдыниева и моих, нас пропустили. Подъехали к русской заставе. Тут оказалось, что контролер уехал в охранную стражу для прописки паспортов. Мне предложили подождать. Сидели с час на заставе, потом по ложному доносу одного постороннего, сказавшего, что контролер проехал в таможню, поехали туда. Там не оказалось контролера, и мне пришлось, оставив вещи во дворе таможни, возвращаться на заставу с паспортами. Здесь дежурный предложил подождать.

В 1 час прибегает Эрдыниев и говорит, что он просил командира стражи визировать паспорт, вызвал особого красноармейца. Действительно, после дачи такого распоряжения начальником стражи через полчаса прискакал красноармеец и взял мой паспорт. Еще час, и мне предложили идти в таможню и ждать там своего паспорта. Было 2 час. Затащили вещи в таможню. Ждем. На счастье, через какие-нибудь 15 мин. явился контролер и вызвал меня. Я сказал, что Цыбиков – это я и мой багаж вот этот. Тогда я вытащил охранную грамоту, выданную полпредством. Таможня, наспех осмотрев мой багаж, пропустила. Только пришлось снять копию с охранной грамоты. Таким образом, «проникли» через таможню, и т. Эрдыниев довез меня до гостиницы «Сибирь».

Здесь мне пришлось попасть в один номер с Б. Д. Димчиковым, возвращающимся из Германии. Спросив у хозяев и получив ответ, что нет ничего есть, поехал в «Централ» к Пищику, там получил рыбу, яичницу, бутылку казенного [водки] и 2 бутылки пива, за это заплатил 3 руб. 45 коп. и возвратился пешком, поблагодарив Эрдыниева. Жаль, что в номере, где я провел 2 ночи, забыл свое вечное перо, так что сегодня приходится записывать карандашом. Сильная простуда. Никуда не выхожу. Сижу весь вечер дома.

7 июня. Вторник. Встал в 5 час. Город и гостиница «Сибирь» спят. Только возчики груз а шагом спешат в Алтан-Булак, должно быть. Димчиков говорит, что испортил свою карьеру растратой народных денег (около 2 тыс.). Он боится, что его засадят в тюрьму года на 2, но в то же время не теряет надежды, что с него взыщут растраченное, а ему дадут возможность заниматься в школе. Такой исход ему более нравится, так как его родители, владеющие большими гуртами всяческого скота, легко выплатят 2000 руб. Он показывал раны на груди и спине и говорил, что пуля прошла на 1 сантиметр ниже сердца, пробив легкие. Лечение было хорошее. Несколько раз прочищали легкие, так что чувствует себя гораздо здоровее. Спросил, как он растратил столь большую сумму. Он ответил, что посетил несколько городов и пришлось тратить больше получаемого содержания. Он теперь жаждет тихой семейной жизни, непременно имея жену-немку. Он в восхищении от немецкого хозяйства.

Про численность населения говорит, что отношение женщин и мужчин как 100: 80. Во всяком труде большой процент женщин. Причину видит в войне и в общей плодовитости германцев. В 11 час. ходил к Сан., его не оказалось дома, затем в АИК к т. Пилунову. Он говорит, что прохворал очень серьезно, теперь поправляется и что Дн. здесь, скоро собирается в Верхнеудинск.

В 12 час. заходил Сан. Он довольно бодр, но очень глух. С ним трудно разговаривать, тем более что теперь я простужен. В 5 час. пошел к нему. Сыграл партию в шахматы и шашки. Очень забывчив и плохо ориентируется. Познакомился с его семьей. Старуха-жена и две дочери. Одна – машинистка в Урге. Получает в полпредстве 150 руб. и помогает отцу. Отец безработен, получает малую толику от домов за квартиру, сам иногда пишет монгольский перевод вывесок (зараб. 1, 3 и 5 руб.). Этим и существует. Вспоминает многих из старых знакомых. Через короткое время переспрашивает. Глухота или забывчивость, не знаю. Вообще же очень трудно с ним разговаривать.

Вечером, зайдя в дежурку единения, возвратился, и стало хорошо. Выпил 1 пор. аспирину.

8 июня. Среда. Сегодня уже неделя, как я выехал из Урги, а сижу в Троицкосавске. Впрочем, вечером с одним спутником наняли подводу до Усть-Кяхты.

В 6 часов пролетел советский аэроплан в сторону Верхнеудинска. Завидно. Я долетел до Урги в 4 час. 30 мин., а теперь возвращаюсь восьмые сутки. Из них трое суток прошли из-за неблагоприятного времени; прибыл в Алтан-Булак в субботу в 4 часа, пришлось ждать ради пропусков понедельника. Понедельник убил на «проникновение» через границу. Вторник прождал в Троицкосавске до среды, т. е. до дня отхода парохода из Усть-Кяхты. Два дня мок под дождем, когда автомобиль сидел в грязи.

В 8 часов прибыл нанятый возчик. Сложили мои вещи в телегу. Условившийся вечером товарищ был по фамилии Успенский, из работников землеса, но, как говорил хозяин гостиницы, ушел с 10 час. и до сих пор не вернулся. Опять препятствие к моему возвращению. Прождав до 9 час., я, боясь опоздать на пароход, прошу везти меня одного, о чем и заявил Пятовскому – хозяину гостиницы. Пришлось доплатить 3 руб. Вез ямщик 2 час. 30 мин., и мы в 11 час. 30 мин. достигли пристани. Но здесь новое разочарование. Пароход еще не пришел, и неизвестно точно, когда придет. В числе других пришлось ждать. Часа в 3 стало точно известно, что пароход придет в 6 час. 30 мин. и уйдет в 8 час. 30 мин. Так и случилось. Когда сели на пароход, пограничная стража осмотрела паспорта, и мы двинулись в дорогу. В 1–2 верстах наш пароход взял на буксир стоявшую у берега баржу и потащил. В 2 час. я проснулся. Видел, как пароход шел при темноте. Затем вернулся в каюту. Снова ненадолго заснул.

9 июня. Встал в 4 час., вышел на палубу, проходим перевоз через Селенгу вблизи Селенгинска. Затем в 5 час. пристали к дровяной пристани Селенгинска. Далее снова заснул и проснулся около 7 час. Плывем вниз. Баржа замедляет ход парохода. Говорят, путь от Усть-Кяхты до Верхнеудинска обыкновенно без баржи длится 14 час., а с баржей – 17 час. Следовательно, выехав около 9, должны были прибыть около 2 час. дня, но прибыли в 3 час. 30 мин., так как был сильный встречный ветер, который также мешал полному ходу. Наняв извозчика с айкома Троицкосавского аймака, прибыл около 4 час. 30 мин. в квартиру свою. Напившись чаю, отправил телеграмму Бертельсу [262]и Базару Шагдарову. Поговорил о делах учкомовских и частных с Барадином и Санж. И этим кончился день, и [завершилось] мое путешествие. На этом прекращаю свой дневник.