Петр Козлов - Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото

Вскоре из-за Южно-Куку-норского хребта выбежали барашки и закрыли луну. С гор потянул ветер. Наша надежда на ночное плавание стала «бледнеть».

Мы прилегли, но сон был чуток: мы постоянно вскакивали, прислушиваясь к малейшей перемене погоды и состоянию озера. С полуночи шум усилился. Можно было различить прибой мелкой волны, приближавшейся с востока. Мы упали духом и решили отложить поездку.

С двух-трех часов ночи до восьми-девяти утра шел дождь с небольшими промежутками. Утром озеро сильно волновалось, но белых гребней почти не было. На востоке одно время на его краю выделялась изумрудно-зеленая полоса.

К полудню перемены в волнении не было, и мы решили выехать. Наскоро собрали свой богаж и уселись в лодку. В ней оказалось так тесно, что пришлось отказаться от морской буссоли, которую хотели было взять с собой на всякий случай. Мы мешали друг другу своими ногами, между которыми был помещен узкий и длинный деревянный ящичек с припасами. Глубомер был поставлен на ящик, а сбоку положили резиновый мешок с ведерным запасом чаю. Этот мешок мешал нам более всего, особенно гребцу, и кренил лодку. Однако оставить его не решились из боязни, что не найдем воды на острове. Из верхней одежды мы взяли только по теплой куртке. По настоянию товарища захватили также брезент, чтобы несколько защитить носовую часть лодки от большой волны.

В час пятнадцать минут мы оставили берег при легком северо-северо-восточном ветре. Небо было покрыто на три четверти облаками. Быстро удалялся от нас берег, и уменьшалась фигура стоящего на нем Демиденко.

Через час анероид упал уже на полтора деления, но мы решили продолжать путь в надежде добраться до острова еще до перемены погоды.

Сначала остров имел вид трапеции и только через полтора-два часа езды он принял тот вид, какой имел с берега: на трапеции довольно ясно выступил бугор конической формы.

В четыре с половиною часа мы сделали первый промер глубины, показавший тридцать один метр. Лот принес со дна ил светло-пепельного цвета. Из торопливости мы не стали измерять температуру воды на дне, хотя и имели с собой термометр. Несмотря на продолжающееся падение анероида, мы решили плыть вперед: пришлось в последний раз обдумать свое положение, так как по нашим расчетам мы были уже около середины пути. Островок как будто еще не вырос в своих размерах, но выступил яснее. Он принял коричневый цвет с белым пятном в одном месте. У берегов обрисовывались крутые скалы.

Между тем с левой стороны от нас по западному горизонту протянулась туча, за которой и стало скрываться солнце. В пять часов среди этой тучи видно было четырехцветное радужное пятно. Невольно наши взоры постоянно обращались в эту сторону, тогда как в действительности испытание готовилось с другой стороны.

В пять с половиною часов глубина и состав дна оказались прежними. На вершине острова ясно обрисовывался целый ряд обо. Однообразие нашего плавания нарушалось изредка плеском крупной рыбы: она долго держалась вблизи поверхности воды, так что ее можно было видеть. Один раз кругом нас облетел баклан, другой – села на воду чайка.

Солнце совершенно скрылось в туче, стали быстро надвигаться сумерки. Вдоль восточного берега Куку-нора протянулась другая туча в форме узкой и длинной ленты. Но в то время как первая проходила далеко стороной, эта двигалась прямо на нас, мы видели ее приближение и чувствовали ее по поднявшемуся норд-осту. Остров превратился в неясное пятно.

В семь часов двадцать минут ветер внезапно усилился и тотчас появились «барашки». Мы в последний раз переменились местами. Начиналась борьба с разбушевавшейся стихией. У одного из путников появилась на сцену резиновая надувающаяся подушка.

Восстали широкие валы, увенчанные пенящимися белыми гребнями. Они надвигались на нас почти сбоку, и наша лодка то скользила вдоль гребня, то проваливалась в широкий желоб между двумя соседними валами. Нас постоянно обдавало пеной, хотя была некоторая возможность избегать «особенно крутых рядовых бойцов».

Но вот полил дождь, и нас окутала тьма. Был момент (трудно сказать, насколько продолжительный) когда остров исчез из виду. Однако на тревожный вопрос гребца товарищ его отвечал успокоительно.

Волн уже не было видно, и только по характерному шуму приходилось угадывать приближение грозных врагов. Часто около самой лодки внезапно вырастал белый гребень и обдавал нас своей пеной. Попытка защищаться от волн брезентом не имела успеха, и мы давно уже сидели в воде.

В этом положении некоторую отраду принес нам писк куликов, долетевший до нашего слуха.

Наконец как-то инстинктивно почувствовалось, что остров близок, хотя он едва выступал среди тьмы расплывшимся пятном. Дождь прошел. Мы услышали отдаленный шум прибоя и, удачно попав в полосу относительного затишья, в восемь с половиною часов пристали к берегу.

С понятным волнением вступили мы на приютивший нас клочок земли. Все из лодки было вынуто и сложено на берегу, а сама лодка вытянута из воды и перевернута над нашим имуществом. Мы тотчас же пошли осмотреть ближайшие окрестности.

Берег начинался галечником, переходившим в полого повышающуюся задернованную поляну. Последняя вскоре упиралась в крутой склон. Очевидно, мы пристали к южному концу острова. К востоку берег вскоре кончался галечной косой, на западе крутой склон подходил непосредственно к озеру, обрываясь в него скалами. Подойдя к крутому склону, мы тотчас наткнулись на пещеру, обнесенную стеной. Осторожно, один за другим, стараясь не производить шума, мы протискивались в узкий вход. Вдруг экзальтированный товарищ, шедший впереди со свечкой в одной руке и с револьвером в другой, воскликнул: «Человеческий скелет!».

Последний оказался, однако, туловищем барана, приставленным к стене. Кожа с него была содрана, и мясо высохло до твердости камня. На полках лежало еще два отдельных куска. За особой загородкой в углу около входа был сложен сухой конский аргал, а рядом с ним устроен и род камина. Все это говорило о предусмотрительности хозяина жилища, но самого его не было. Только мухи нарушали тишину, да при нашем входе в пещеру из нее выпорхнула птичка.

Выйдя из пещеры и пройдя несколько шагов дальше вдоль подножья крутого склона, мы заметили загородку. Внутри нее, плотно прижавшись одна к другой, лежали овцы.

Вне загородки вновь виднелась постройка, прислоненная к скалистому обрыву, более значительных размеров, чем осмотренная. Очевидно, она была обитаема.

Осторожно ступая, мы вернулись к лодке и решили закусить. Однако наши припасы размокли и были в мало привлекательном состоянии. Лепешки расползлись, соль и сахар распустились. Все вещи, лежавшие в ящике, стали липкими. Сами мы из-за мокрой одежды были тоже в плачевном состоянии. Тщательнее всего был упрятан анероид, лежавший во внутреннем кармане. Но и его футляр размок и расклеился.