Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Рудольф Гесс прошел практически через все оккультные увлечения. Его наставником в обществе Туле был оккультист и известный астролог Рудольф фон Зеботтендорф. Само Туле было подразделением Germanenorden , множество членов которого, так же как и один из его основателей Филипп Штауфф, были спиритами. Более того, общество Туле было секретной организацией, специально основанной для того, чтобы изучать и распространять фолькистские, националистические и оккультные науки. Дэвид Клэй Лардж пишет, что целью «магических ритуалов» было установление связи современных нордических людей с их предками, с тем чтобы узнать тайны, которые помогут немцам XX столетия основать новую расу господ 317. Так же как и доктор Гутберлет с его «астральным маятником», множество разноперых оккультистов присаживались на шесток штаб-квартиры Туле, наведываясь в отель Vier Jahreszeiten на Максимилианштрассе.

Известно, что Генрих Гиммлер был спиритом. Его биограф Питер Падфилд упоминает о том, что около 1923 года Гиммлер читал книгу Der Spiritismus , которая, как писал он сам в дневнике, «впервые дала ему возможность поверить в спиритизм» 318. Как рассказывает Питер Левенда: «В большом зале за круглым столом [в Вевельсбурге] Гиммлер и его двенадцать обергруппенфюреров занимались установлением контактов с душами древних тевтонов и другими спиритическими упражнениями» 319. Хайнц Хёхне в своей книге об СС пишет: «Гиммлер постоянно вступал в контакт с великими людьми прошлого. Он верил, что имел способность призывать их и общаться с ними, впрочем, говорил он Керстену, лишь с душами тех, кто умер сотни лет назад. Он часто говорил, что в полусне ему является король Генрих Птицелов (875—936) и дает ценные советы. Гиммлер зачастую начинал свою речь словами: «В данной ситуации король Генрих поступил бы так». Он был так одержим этим своим королем, что в конце концов стал считать себя его воплощением.

Когда нацисты пришли к власти, оккультизм во всех его формах был запрещен, а многие практикующие были брошены в концентрационные лагеря. Гиммлер говорил астрологу Вильгельму Вуффу, которого под конец войны попросили работать для него: «Мне очень жаль, что пришлось посадить вас в тюрьму, но я просто был вынужден [несомненно, по приказу Гитлера] положить конец открытой практике астрологии… В национал-социалистическом государстве астрология должна быть privilegium singulorum [исключительной привилегией немногих]. Это не для широких масс… Дело в том, что астрология как доктрина, доступная каждому, диаметрально противоположна нашему мировоззрению… Учение, которое равно применимо к неграм, индийцам, китайцам и арийцам, грубо противоречит нашей идее о расовой душе» 320.

Существенным компонентом немецких исканий была вера в появление великого человека, который в час унижения и неуверенности ободрит немецкий Народ и поведет его к славе. «Это было время пророков и поэтов-провидцев, – пишет Джордж Моссе. – Тогда казалось, что лишь харизматичный лидер сможет положить конец болезни интеллектуалов. Поэтому интеллигенция ждала героического вождя, который станет ее избавителем». Еще раз стоит сказать, что «самым ярким образом такого лидера» стал рыцарь Дюрера, который «в ужасающей компании Смерти и Дьявола, но все же спокойный и полный надежд, скачет к святому Граалю немецкого будущего» 321.

Мы знаем о «сильном свыше» – этот термин Гвидо фон Лист позаимствовал в Эдде из «Прорицания Вёльвы» ( Völuspá ), и он стал популярен в фолькистской среде. Приход «сильного» обычно ассоциировали с Фридрихом Барбароссой, который спит в горе Кифхаузер и должен проснуться в судьбоносный для Германии час. «“Сильный свыше” стало расхожей фразой, и впоследствии Лист употреблял ее в связи с тысячелетним царством. Некто с очевидными сверхчеловеческими способностями прекратит все людские раздоры и путаницу и установит вечный порядок. Этот божественный диктатор был особенно привлекателен для тех, кого пугала неопределенность будущего в индустриальном обществе. Лист страстно желал прихода такого вождя, который принесет с собой мир, полный определенности, что создаст необходимые социально-политические условия для наступления тысячелетнего царства Народа» 322.

«В послевоенные годы многие тосковали по вождю ( Fuhrer ), который был бы суровым, но в то же время мудрым, кто установил бы порядок, заставил людей подчиняться дисциплине и положил бы конец многопартийной системе. Он должен был уметь взять бразды правления в свои руки и удержать их», – пишет Себастьян Хаффнер, добавляя: «Гитлер был воплощением мечты многих немцев» 323.

Германия ожидала вождя, но кто станет этим вождем? Генрих Класс, председатель пангерманцев, в свою влиятельную книгу «Если бы я был императором», вышедшую незадолго до войны, включил главу под названием «В ожидании лидера». Там он писал, что отборный отряд нетерпеливых бойцов готов «с энтузиазмом последовать за вождем. Но он все не приходит!» Однако он ободряет читателей: «Терпение! Терпение! Он не заставит себя долго ждать… Вождь, явившись среди нас, с удивлением увидит, сколько у него преданных бойцов и как эти бескорыстные бесценные люди верны ему. Есть ли еще кто-то, кто не слышал призыва вождя? Если так, то пусть этот клич раздастся еще громче, чтобы его услышал каждый!» 324

«Вся Германия ждет одного человека» (Карл Шворм). Для большинства Адольф Гитлер этим человеком не был. Многие скорее признали бы спасителем либо низложенного императора Вильгельма II, либо одного из князей, отрекшихся от престола в ноябре 1918 года. Целью баварского путча, который подготавливали «три фона» из конституционного правительства и который Гитлер пытался перетянуть на себя, было восстановление монархии в пользу наследного принца Руппрехта. Другим кандидатом в вожди-диктаторы был сам Класс, а также Гугенберг и фон Шеект. Впрочем, самой серьезной фигурой, в особенности в 1924—1925 годы, когда Гитлер оказался не у дел, был Эрих Людендорф, которого подзадоривала его будущая жена Матильда фон Кемнитц. Для всех них главной целью было восстановление империи. Даже берлинский «Клуб баронов», который практически привел Гитлера к власти, надеялся в удобный момент вызвать Вильгельма из Голландии – именно подобные ожидания были причиной того, что Пауля фон Бенекендорфа фон Гинденбурга прозвали эрзац-кайзер, что можно перевести как «наместник императора». В те времена среди людей, отмеченных судьбой, Гитлер был лишь одним из многих, порой почти забытым, списанным со счетов, – его всегда недооценивали.

Когда в начале 1920 года Гесс впервые услышал выступление Гитлера, он был ошеломлен. Он улыбался, уставившись в пространство, и шептал: «der Mann! der Mann!» («Это он! Это он!») Позже его жена рассказывала: «Он словно стал новым человеком, живым, светящимся, куда девалась подавленность и молчаливость. С ним случилось что-то совершенно новое, что-то потрясающее». Немного спустя один богатый южноамериканец предоставил Мюнхенскому университету денежную сумму в качестве приза в конкурсе на лучшее эссе «Каким должен быть будущий лидер, который вновь сумеет повести Германию к величию?». Для Гесса этот долгожданный лидер больше не был неизвестным лицом, у него было имя: Адольф Гитлер. Он слышал «его» громовержущий, завораживающий голос, он говорил с «ним», он знал – это был «сильный свыше».