Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

С благородным арийцем – «Прометеем человечества», «знаменосцем человеческого прогресса» и «совершеннейшим образом Господа» мы уже встречались, листая страницы гитлеровской «Майн Кампф». Вспомним также, что гипотеза о существовании изначального арийского языка была выдвинута в начале XIX века, в период романтизма в литературе и идеализма в философии. Это открытие шло рука об руку с горячим интересом к индийской культуре и религии. Исходя из гипотезы о существовании языка, общего для большей части Европы и Азии, было сделано безосновательное заключение, что в древности существовал народ ариев, говоривший на этом языке и ставший родоначальником всех лучших человеческих племен, дошедших до нас.

Ученые занимались этими хитроумными интеллектуальными упражнениями в эпоху расцвета европейского колониализма. Белые люди проникали во все части света, встречая незначительное сопротивление со стороны других народов, которые, казалось, так не походили на них самих. Они чувствовали себя завоевателями по праву, с чистой совестью присваивая их собственность. Все делалось во имя превосходства их расы, их культуры и их истинного Бога. То, что сегодня называется расизмом, для западноевропейца того времени было обычной составляющей мировоззрения, основанной на якобы очевидном факте, что некоторые люди (с белой кожей) сильнее, умнее, изобретательнее и религиознее, чем другие люди (главным образом «цветные»). «То, что в работах Гобино, Дарвина, Геккеля, Бухнера, Вогта, Гумпловича… и других кажется нам сегодня чудовищно расистским, в то время было точкой зрения большинства, такой распространенной, что ни правым, ни левым не приходило в голову критиковать ее», – пишет Андре Пишо 59. И поэтому Дитрих Брондер прав, напоминая нам, что расизм как таковой «ведет свое происхождение вовсе не из Германии, его истоки – во Франции и в Англии». Лишь масштабы, которые он приобрел в Германии, привели в итоге «к таким чудовищным политическим последствиям» 60.

Для иллюстрации этой точки зрения приведем несколько высказываний того времени. В 1754 году шотландский философ Давид Юм был «склонен предполагать», что, вообще говоря, «все другие расы человеческих существ естественным образом стоят ниже белой расы». Другие расы так и не сумели создать развитого государства и не произвели заметных личностей ни в одной сфере деятельности. Однако даже среди самых варварских белых народов, например, у древних германцев, всегда можно найти что-то выдающееся. Это постоянное и стабильное различие между белыми и цветными «не могло бы существовать, если бы сама природа не провела такого изначального разделения рас». Немецкий профессор Кристофер Мейнерс писал, что только белые народы, в особенности кельты, «обладали истинной храбростью, любовью к свободе и другими страстями и добродетелями великих душ». Народы же «черные и уродливые» характеризуются прискорбным отсутствием добродетелей и наличием некоторых ужасающих грехов.

«Чем бы был мир без европейцев?» – вопрошал Иоганн Христиан Фабрициус, ученик шведского ботаника Линнея (1707—1778). Европеец призван самой судьбой владеть этим миром. Лишь он способен озарить его своим интеллектом и покорить своим бесстрашием, он является человеческим существом в истинном смысле этого слова, главой человеческого вида, другие же, низшие варвары, есть, фигурально выражаясь, лишь его эмбрион. Чарльз Уайт, хирург из Манчестера, придерживался сходной точки зрения, ибо писал в 1799 году: «Восходя по этой лестнице, мы, в конце концов, приходим к белому европейцу. Он отстоит далее всех от животного творения и потому по праву может быть назван красивейшим творением человеческого рода». Никто не осмелится усомниться в превосходстве его интеллектуальных сил. И где, как не в европейце, можно найти голову такой совершенной формы, такой большой мозг, такую благородную осанку и величественную походку? «И где еще в мире можно увидеть этот изысканный румянец, разливающийся по лицу европейских женщин, привлекающих взоры скромностью и тонкостью своих чувств?» 61

Европа правила миром, видела все со своей точки зрения и поступала так, как свойственно властителям. Ее история – мерило истории других народов. Ее научные и культурные богатства – а их немало – нужно постепенно и осторожно прививать другим. Экономическая эксплуатация – это лишь законное вознаграждение ее усилий. Ее Бог – это Бог истинный, а идолы язычников должны быть низвергнуты. Для того чтобы этот «евроцентризм» оказался под подозрением, чтобы весь остальной мир очнулся от временной спячки и вновь принялся отстаивать свои ценности и права, вновь стал хозяином своих ресурсов и культурного наследия, потребовалось очень долгое время. И этот процесс все еще продолжается.

Арийский миф был лишь одним из многих следствий евроцентристского взгляда на мир. Вскоре у темнокожих идолопоклонников индусов и некультурных иранцев отобрали право быть колыбелью арийцев – родина ариев последовательно смещалась к Южной, Центральной и, наконец, Северной Европе. «Матерью народов» стал север Германии и юг Швеции. Естественно, никто не имел представления о том, что происходило в этих областях даже за двести-триста лет до нашей эры. И поэтому всевозможным домыслам о происхождении арийцев от гиперборейцев, от выходцев из Туле или Атлантиды не мешало ничто.

Нацистская мифология была лишь экстремальной формой европейских мифов, питавшихся чувством превосходства белого человека. Некоторые крайности этих мифов сглаживались христианской верой, христианской моралью и идеалами Просвещения. Но романтическая и фолькистская Германия для возобновления жизненных сил обратилась к дохристианскому прошлому, к своим истокам и к силам своих старых богов. Она мечтала стать народом-господином ( Herrenmenschen ) в полном смысле этого слова. Когда при Гитлере ей показалось, что она достигла необходимой военной мощи, она попыталась претворить эти мечты в жизнь.

Дарвиновская теория эволюции вошла в общественное сознание с появлением в 1859 году книги Дарвина «Происхождение видов посредством естественного отбора». Расистские мыслители тут же сообразили, что с ее помощью можно подвести научную базу под их идеи. Из революционного дарвиновского подхода к природе следует, например, в применении к человеку, что жизнь – это постоянная борьба за существование, в которой побеждает и выживает самый приспособленный (самый сильный, самый умный). Этот высший статус постоянно подвергается проверке, он должен защищаться от постоянных атак. Если хорошо вдуматься, дарвинизм провозглашал природу ареной не столько Жизни, сколько Смерти. Согласно одному французскому биологу, «жизнь – это сумма функций, противостоящих смерти».