Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

Теодор Фрич, который в нашем повествовании уже появлялся в роли основателя Hammerbund и Germanenorden , стал «осью антисемитского движения. Он объединял его как политический организатор, издатель и писатель с первых робких шагов в 1880 гг. до прихода Гитлера к власти». (Фрич умер в 1933 году.) Джордж Моссе пишет о нем: «Расовый стереотип придал еврею столько гротескных черт, что тот потерял всякое человеческое подобие… В “Огненных шарах” (1881 год) Фрич прямо отрицает, что евреи являются людьми. Он заявляет здесь, что Бог сотворил еврея как барьер между человеком и обезьяной. Нацистская пропаганда позаимствует у него эту мысль. В 1931 году один из нацистских докладчиков будет утверждать, что ненордический человек занимает в природе промежуточную ступень. Его нельзя назвать человеком в собственном смысле – он сохраняет общие черты с обезьянами» 218.

В Австрии, стране еще более антисемитской, чем Германия, где Георг фон Шёнерер и Карл Люгер произвели глубокое впечатление на Ади, в 1889 году был основан Antisemitenbund (Антисемитский союз). В следующем году была рождена германская Антисемитская народная партия ( Antisemitische Volkspartei ), которая получила на выборах 48 тысяч голосов, а тремя годами позже – 260 тысяч. «Фактически, антисемитизм стал главным инструментом распространения фолькистского движения. Те, кого главным образом привлекал антисемитизм, принимали основные фолькистские идеи без труда, те же, кто уже входил в это движение, с легкостью восприняли концепции антисемитского расизма» 219.

В 1890 году Герман Алвардт издал книгу «Отчаянная борьба между арийскими народами и иудаизмом». «Алвардт утверждал, что народ, сумевший избавиться от евреев, высвобождает силы для своего материального развития и тем самым становится способным к господству над миром. Для него, как и для романтических защитников Народа, евреи были Мефистофелями мировой истории. Когда имеешь дело с евреями, утверждал он, христианское милосердие ни к чему… Было ли это призывом к насилию? Конечно! Но как только дело доходило до конкретного обсуждения способов, какими эта цель может быть достигнута, он проявлял нерешительность, довольно типичную для того времени. При написании конкретной программы Алвардт призывал лишь к введению строжайших ограничений, к изданию декрета, провозглашающего евреев иностранцами на немецкой земле, и к исключению их из всех областей немецкой жизни и культуры. Он также предлагал депортировать всех евреев за пределы Европы, отдав награбленные ими богатства германскому народу. Любопытно то, что это почти буквально совпадает с национал-социалистскими проектами решения еврейского вопроса…

Программа Алвардта в главных чертах предваряла программу нацистов, ибо они тоже демонстрировали двойственность подхода к еврейскому вопросу. С одной стороны, были фанатики, которые утверждали, что “окончательное решение” должно быть достигнуто на пути полного совпадения идеологических предписаний и практических действий и что депортировать евреев в отдаленные области – значит уходить от проблемы. С другой стороны, имелись такие функционеры и партийные лидеры, которые стремились любой ценой способствовать еврейской эмиграции… Безжалостная жестокость, прославляемая в фолькистской идеологии, и практические следствия, сделанные из этого нацистами, в конце концов овладели умами лидеров Германии. Истребление стало реальным фактом, а не просто риторической фигурой, употребляемой для разжигания страстей» 220.

Эти примеры ясно показывают основное направление развития германского антисемитизма к концу XIX века. Книга Хьюстона Чемберлена «Основы девятнадцатого столетия», высокочтимая «библия расизма», подытожившая все это, вышла в 1899 году. «Убежденный в том, что источником всех великих творений была, в конечном счете, тевтонская кровь, Чемберлен считал, что единственным недостатком древних племен была их неспособность уничтожить всех своих соседей. Он писал, что эта ошибка должна быть исправлена, а также, применяя учение Дарвина, нужно заняться выведением высших человеческих типов. Какими бы жесткими ни были необходимые меры, арийскую кровь необходимо очистить, высвобождая ее воинский дух и творческую силу.

Самый сильный враг – это еврей. Другие расы – просто низшие, евреи же это нечто противоестественное. Эта необычайно зловредная расовая сила была создана в результате смешения народов на Ближнем Востоке и последовавших затем тысячелетий близкородственных браков… Евреи знают, что Германия – это их последнее препятствие. В других местах они подчинили себе цивилизацию путем иудаизации идей Просвещения, идей, проповедующих космополитизм, отвергающих существование расы и отрицающих необходимость хранить верность своей крови. Однако раса Лютера, если ее очистить от зловредных примесей, не уступит в борьбе расе процентщиков. Чемберлен, любимец консервативных интеллектуалов, писал о будущем, осуществлением которого займется Гитлер: о смертельной расовой битве с евреями» 221.

В этом контексте необходимо упомянуть о расовом экстремизме большинства университетских профессоров, учителей средних школ и их учеников. Помимо прочего, это объясняет, почему в Первую мировую войну молодые люди целыми толпами шли добровольцами на фронт, почему нацистам был открыт доступ в университеты и почему стало возможным противопоставлять «германскую науку» «науке еврейской». «В других западных странах не было ничего подобного. С 1890 по 1914 год поколение, которому было суждено поддержать нацистов, считало превосходство германской расы прописной истиной. В воспоминаниях австрийских и немецких евреев часто встречаются упоминания о бесчисленных притеснениях, которым они подвергались в школе со стороны учителей, этих карликовых тиранов, духовных борцов за германскую душу, навязывавших в классе дисциплину армейского барака. Хотя в Германии миллионы людей придерживались либеральных и социалистических взглядов, с этими идеями невозможно было познакомиться в школе. Учителя-евреи могли бы попытаться противостоять этой тенденции, но из четырех тысяч назначений на учительские вакансии в период с 1875 по 1895 год на евреев пришлось лишь сорок. Во всей Пруссии никогда не было больше двенадцати учителей-евреев» 222.

Большинство Burschenschaften , студенческих корпораций, ввели в свои хартии «арийский параграф» об исключении евреев. Вследствие этого «знаменитые элитные дуэльные сообщества» также отказались допускать в свои ряды евреев: «так как у них нет чести, им нечего защищать». Эта любопытная студенческая традиция – дуэли – была средством доказать свою мужественность. Студент не был стопроцентным мужчиной, если на его лице не было шрама, доказывающего стойкость перед лицом возможной смерти. (Дуэлянты умирали лишь в результате несчастных случаев, что происходило довольно редко.) «Братства, такие как “Аполло”, каждое со своим Gasthaus , пивным погребом, с отличительными цветными шляпами и ленточками, с их дуэльными матчами с противоборствующими обществами были сосредоточием студенческой жизни. В то же время в них проходила инициация, обряд посвящения в мужчины. Сама дуэль была не столько проверкой умения владеть оружием, сколько испытанием, которое нужно было пройти, не морщась, а зашивание раны было дополнительным тестом на умение владеть собой. Пиво пили в том же духе (пока оно не начинало сочиться изо всех пор), истошно горланя при этом песни о «рыцарях и великанах, о благородстве, чести и вине» 223.