Анастас Микоян - Так было. Размышления о минувшем

На заседаниях съезда и особенно в секции по национальному вопросу, в работе которой я участвовал, большие споры возникли вокруг палаты национальностей ЦИК Союза. Особое предложение внесла украинская делегация. В защиту этого предложения горячо и аргументированно выступал Фрунзе. Основным в докладе Фрунзе считал обоснование идеи создания двухпалатной системы в ЦИК Союза ССР.

На заседании секции украинский делегат Скрыпник неожиданно внес предложение о переименовании нашей партии в связи с образованием СССР. Делегаты съезда не были к этому подготовлены. Орджоникидзе даже взорвался и возбужденно с места крикнул: «Пока из этого Союза не вышло крепкого организма, нам нечего торопиться. Менять название нет никакой надобности!» Видя, что обсуждение этого вопроса в данный момент вызовет ненужную перепалку, я внес предложение отложить его решение до XIII съезда партии. Это предложение было принято.

Особое внимание съезд уделил вопросу о налоговой политике в деревне. Продналог, введенный по инициативе Ленина, сыграл свою положительную роль и продолжал оставаться в основе нашей политики по отношению к крестьянству. Но с развитием экономики и первыми успехами в сельском хозяйстве выявилось много нерациональных сторон этого налога как для крестьянства, так и для государства в целом.

Но помимо продовольственного налога жизнь породила к тому времени много других местных налогов – гужевых, дорожных, областных, уездных, волостных и т. п., вызывавших справедливое недовольство крестьян. Поэтому ЦК внес на съезд предложение ликвидировать эту множественность налогов и ввести единый сельскохозяйственный налог, взимаемый как натурой, так и деньгами.

Хорошо запомнилось, как глубоко Калинин проанализировал наш государственный бюджет на 1923 г., приведя интересные сравнения с бюджетом царской России за 1913 г. Из этого выступления я впервые, например, узнал, что царский двор обходился народу в 16 млн рублей в год. «Нет у нас теперь расходов на церковь и духовенство, – заметил Михаил Иванович, – составлявших до революции 46 млн рублей золотом. Расходы высших государственных учреждений составляли тогда 8815 тыс. рублей. Соответствующие органы у нас, включая Госплан, расходуют 7754 тыс. рублей».

Все это было очень интересно и заставляло нас еще серьезнее задуматься над вопросами дальнейшего сокращения расходов в бюджете.

Для подготовки проекта резолюции по докладу о промышленности съезд создал комиссию из 25 человек, в числе которых был и я. Мы внесли с Чубарем, также входившим в эту комиссию, в проект резолюции дополнение о всемерном сокращении штатов торгового аппарата, его лишних представительств и т. п.

В связи с тем что Троцкий предлагал не финансировать убыточно работающие предприятия, мы с Чубарем внесли в проект еще одну поправку: «Съезд, однако, обращает внимание ЦК на необходимость предусмотреть при этом в полной мере интересы тяжелой индустрии (минерального топлива и металлургии), дабы достигнутые в этих отраслях первые успехи, связанные с улучшенным их финансированием за последние месяцы, были во что бы то ни стало сохранены».

В защиту нашей поправки выступил Председатель ВСНХ Богданов. Против нее вновь энергично возражал Троцкий. При голосовании поправка была отклонена.

Еще об одном моем предложении на комиссии – указать в резолюции, что «хозяйственники распределяются под руководством партии», – Троцкий вообще умолчал, хотя это предложение вызвало на комиссии большие споры.

Съезд работал напряженно, с утра до позднего вечера. Шло всестороннее обсуждение вопросов на пленарных заседаниях, в секциях и комиссиях. Киров, работавший тогда в Баку, и я, бывшие до этого кандидатами в члены ЦК, на XII съезде были впервые избраны членами ЦК партии.

После съезда нам надо было на ходу с учетом директив съезда вносить соответствующие поправки, прежде всего в проведение очередной продкампании.

После всестороннего обсуждения этого вопроса на Югвостбюро была создана специальная краевая «продтройка» (Микоян, Эйсмонт, Пономаренко), которая тут же приступила к разработке плана продовольственной кампании. Мы хотели организовать сбор единого сельскохозяйственного налога без излишней напряженности и нервозности, в более спокойных темпах, без нажима и администрирования.

Предоставив в этом отношении значительно больше самостоятельности и инициативы местным организациям, мы в то же время обязали их принять все меры для ограждения интересов налогоплательщиков, избегать перегибов при обложении налогами и их взимании, лучше организовать технику их сборов, не допускать простаивания крестьян часами у ссыпных пунктов, как это нередко наблюдалось раньше.

К осени 1923 г. в экономике страны неожиданно возникли серьезные затруднения с дальнейшим сбытом промышленных товаров. Производство их для рынка настолько возросло, что не только покрыло платежеспособный спрос населения города и деревни, но и привело к образованию больших сверхнормативных запасов этих товаров на складах государственных, кооперативных и торговых организаций.

В этих трудностях сказались тогда недостатки и планирования, и руководства государственной промышленностью, а также плохая организованность кооперации и слабость нашего торгового аппарата.

Промышленные и торговые организации, не желая расставаться с большими прибылями и быстрым ростом накоплений, не снижали установившиеся на рынке высокие цены на промтовары, хотя обстановка в стране настоятельно этого требовала и объективные возможности к тому были. В то же время на рынок продолжало поступать все больше и больше сельскохозяйственных продуктов, реализуемых там крестьянами по стихийно понижающимся ценам.

Образовался разрыв между высокими ценами на промышленные товары и низкими ценами на сельскохозяйственную продукцию (так называемые «ножницы» цен), достигший осенью 1923 г. огромных размеров. Например, в 1913 г. крестьянин за пуд ржи имел возможность купить в среднем 5,7 аршина ситца, за пуд пшеницы – 8 аршин, а в 1923 г. он мог купить соответственно уже только 1,5 и 2,1 аршина ситца. И так почти по всей номенклатуре товаров. Это привело к тому, что крестьянство потеряло возможность покупать на рынке жизненно необходимые ему промтовары по доступным ценам. Тем самым нарушались условия нормальной хозяйственной смычки между городом и деревней.

С другой стороны, происходившее в связи с этим огромное затоваривание промышленной продукции отрицательно сказывалось на материальном положении и рабочих. Из-за постоянного недостатка наличных денег (что вызывалось отсутствием нормального товарооборота) рабочим нередко своевременно не выдавалась зарплата. Возникали трудовые конфликты, перераставшие порой в кратковременные забастовки.