Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

Для Жукова двумя главными аргументами в пользу предположения о возможности нового наступления немцев на Москву стали, во-первых, их близость к городу (200 км) и, во-вторых, практически полное равенство в численности группы армий «Центр» (66 дивизий, в том числе 12 танковых и моторизованных) и группы армий «Юг» (71 дивизия, в том числе 14 танковых и моторизованных). Возможно, Сталин, а через него Жуков стали жертвами операции «Кремль» [560] Ziemke E.F. Operation «Kreml» // Parameters. Vol. IX. № 1. P. 72–83. – крупномасштабной дезинформационной акции германского командования, призванной убедить советское руководство в том, что удар будет нанесен именно на московском направлении. Даже после войны Сталин оставался убежден в том, что в 42-м немцы хотели захватить его столицу. Эта ошибка объясняет многие военные решения, принятые Ставкой летом относительно Воронежа и Ржева; решения, проводить которые в жизнь пришлось Жукову. В результате лучшие силы Красной армии стояли перед Москвой, сосредоточенные в составе Калининского (Конев), Западного (Жуков) и Брянского (Голиков) фронтов. Как и в 1941 году, немцы воспользуются эффектом внезапности.

Основываясь на этих предположениях и по просьбе Сталина, Василевский и Шапошников разработали к середине марта план операций на весну и начало лета 1942 года. «Главная идея плана, – пишет в своих воспоминаниях Василевский, – активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление. В моем присутствии Б.М. Шапошников доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась. Ставка вновь обстоятельно занималась им в связи с предложением командования Юго-Западного направления провести в мае большую наступательную операцию силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. В результате И.В. Сталин согласился с предложением и выводами начальника Генерального штаба. В то же время было принято решение: одновременно с переходом к стратегической обороне предусмотреть проведение на ряде направлений частных наступательных операций, что, по мнению Верховного Главнокомандующего, должно было закрепить успехи зимней кампании, улучшить оперативное положение наших войск, удержать стратегическую инициативу и сорвать мероприятия гитлеровцев по подготовке нового наступления летом 1942 года. Предполагалось, что все это в целом создаст благоприятные условия для развертывания летом еще более значительных наступательных операций Красной Армии на всем фронте от Балтики до Черного моря. […] Критически оценивая теперь принятый тогда план действий на лето 1942 года, вынужден сказать, что самым уязвимым оказалось в нем решение одновременно обороняться и наступать» [561] Василевский А. Указ. соч. С. 183–184. .

Сбивающее с толку признание относительно сбивающего с толку плана. По всей видимости, Красная армия еще не излечилась от болезни под названием «наступательная лихорадка». «Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! – сказал Жукову Сталин» [562] Жуков Г.К. Указ. соч. 1-е изд. С. 385. . В его словах можно увидеть и действие «синдрома 22 июня 1941 года», и страх, что с наступлением сухой теплой погоды немецкие танковые соединения снова начнут прорывать советский фронт там, где пожелают. Удивительнее всего то, что в мае 1942-го, как и в январе того же года, Сталин верил в возможность изгнания немцев с советской территории до наступления нового года. 14 марта он написал об этом Черчиллю. Он говорил это в своих публичных выступлениях, заявлял в приказе по случаю 1 Мая, определяя нынешний этап войны – год 1942-й – «период освобождения советских земель от гитлеровской нечисти». Разделял ли Жуков его оптимизм? Нам это неизвестно. Но известно, что он согласился с планом действий, разработанным Генштабом во главе с тандемом Василевский – Шапошников. По его утверждениям, он громко и открыто протестовал против распыления предназначенных для наступления сил. Он требовал провести одну мощную наступательную операцию – против Ржевского выступа, а на всех остальных участках фронта держать оборону. Тимошенко, со своей стороны, настаивал на проведении наступления на Харьков с Барвенковского выступа на среднем Донце, завоеванного зимой. Сталин поддержал не только проект двух этих наступлений, но добавил в список еще пять: «В Крыму… на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска» [563] Там же. С. 383. .

В течение апреля наступление на Харьков станет главным. Тимошенко увидел в этом шанс восстановить свою полководческую репутацию. Как он мог требовать начать наступление в то время, когда разведка докладывала о скоплении крупных танковых сил противника между Гомелем и Днепропетровском, то есть напротив него, на южной половине фронта? Представляется весьма вероятным, что он сам, как и его начальник штаба Баграмян, ввели себя в заблуждение. Оба они не верили данным разведки, потому что были убеждены: эти силы сосредоточены там для наступления на Москву с юга, как говорил Сталин. Вновь синдром июня 1941 года: если вождь сказал… Однако Сталин, будучи человеком недоверчивым, сильно умерил амбиции Тимошенко – Баграмяна и сохранил под прямым управлением Ставки Брянский фронт, которому передавалась основная часть резервов. Действительно, этот фронт прикрывал два считавшихся угрожающими направления на Москву – через Орел – Тулу и Курск – Воронеж. Тем не менее для наступления на Харьков выделили 1200 танков – еще редкого в Красной армии оружия, – половина которых была сгруппирована в три новосформированных корпуса.

4 мая Жукову сообщили, что Западное направление упразднено, и отныне он теряет власть над Калининским фронтом. Под его руководством остался только Западный фронт. Он, командовавший в феврале третью Красной армии, спустя три месяца остался командующим лишь одной шестой ее частью. Это его обидело, о чем ясно говорит фрагмент его «Воспоминаний», вырезанный цензурой: «Мне, конечно, было понятно – это за то, что не согласился с решением Верховного относительно ряда упреждающих наступательных операций наших войск. Половинчатость решения заключалась, с одной стороны, в том, что Верховный согласился с Генеральным штабом, который решительно возражал против проведения крупной наступательной операции группы советских фронтов под Харьковом. С другой – он дал разрешение С.К. Тимошенко на проведение силами юго-западного направления частной наступательной операции» [564] Жуков Г.К. Указ. соч. М.: ОЛМА-Пресс, 2002. Т. 2. С. 61. . Могло ли быть так, что Жукова сняли за возражения против наступления на Харьковском направлении? Более вероятно, что это было наказанием за неудачу в февральско-апрельском наступлении 1942 года. Тем не менее нельзя говорить о немилости, скорее это колебания маятника. Вплоть до 1945 года Сталин будет натравливать своих военачальников друг на друга. В мае 1942 года он понизил Жукова, сузив сферу его полномочий; в это же время он возвысил Василевского, назначенного 26 июня начальником Генштаба вместо Шапошникова, и поднял Тимошенко, которому поручил командовать наступлением на главном направлении.