Владимир Голяховский - Это Америка

— Да, конечно, Лешенька, конечно, надо его пригласить. Я тебе помогу деньгами.

А сама судорожно думала: какой будет их встреча после такой невероятно долгой разлуки, как все организуется? Ей вспомнилось все, что происходило тогда, в начале 50–х. Еще студенткой, в Москве, она остановилась на Погодинской улице полюбоваться на новое здание посольства Албании. Тогда к ней и подошел высокий мужчина в светлом костюме.

В этих воспоминаниях ее застал Алеша.

— Чему ты так улыбаешься?

Лиля опомнилась, смутилась:

— Воспоминаниям первой любви.

Алеша рассмеялся:

— Неужели ушла так далеко назад?

— Алеша, нашелся Влатко Аджей, его разыскал наш Лешка и хочет пригласить его, хочет повидаться с отцом. Спрашивал, не против ли я. Я сказала, что буду рада. А ты?

Алеша замер от неожиданности:

— Ах вот оно что! Он жив. Это прекрасная новость! Конечно, надо его повидать и хорошо принять. — А потом обнял жену и заглянул ей в глаза: — А ты меня не бросишь из-за него?

— Алешка, какой ты глупый. И потом, у него есть другая семья и дети.

Влатко пробыл в трудовом лагере двадцать четыре года, еле выжил после непосильных работ и голода. Освободили его стариком, ему было уже за шестьдесят. Все годы заточения он ничего не знал о судьбе Лили и Лешки. И вдруг пришло письмо от сына — они живут в Америке, оба хорошо устроены, хотят, чтобы он приехал повидаться, и высылают денег на поездку. Но Лешка не написал, что Лиля замужем за своим троюродным братом, он оставил этот рассказ ей самой.

И вот Влатко прилетел. Лиля с Лешкой встречали его, боялись, что не узнают, и поэтому держали над головой лист бумаги с написанным по — русски именем «Влатко Аджей».

Лиля волновалась, в глазах у нее стояли слезы, она напряженно всматривалась в толпу. Лешка отца не помнил, все время спрашивал:

— Мам, а это не он?.. Мам, а не вон тот?..

И как-то они не заметили, как к ним приблизился сгорбленный старик с пушком седых волос по бокам лысины. На его морщинистом лице землистого цвета сияла беззубая улыбка.

Он торопился, семенил, задыхался:

— Лиля, Лешик, это я — Влатко.

У Лили перехватило дыхание: это тот Влатко, которого она вспоминала? Она поцеловала его морщинистую щеку, а растерянный Лешка обнял отца. У Лили к горлу подступили рыдания, но нельзя было показать, как его вид ее расстроил. И вдруг Влатко сам зарыдал, у него затряслись плечи, он не мог сдержаться и всё повторял:

— Лиля… Лешик… простите, простите меня…

— Папа, о чем ты? За что нам прощать тебя?

— Простите, что испортил вам жизнь…

Тут уже и Лиля не смогла сдержаться и расплакалась.

— Ох, Влатко, за что нам прощать тебя? Мы все страдали от коммунистов, ты пострадал больше всех…

— Все годы, все годы я думал о вас… мечтал… что когда-нибудь все-таки… увижу вас…

— Ну вот мы и увиделись, — вставил Лешка. — Теперь поедем к нам домой.

Он понес легкий потрепанный чемодан отца и посадил его рядом с собой, Лиля села сзади.

— Это твоя машина? — спросил Влатко. Американская машина произвела на него впечатление. — А где вы живете?

— Мама живет здесь, в Нью — Йорке, а я с семьей живу недалеко от города.

— У тебя есть семья? Это все так странно, ты мне все эти годы представлялся маленьким мальчиком, с которым меня разлучили тридцать два года назад.

— Мы решили, что ты будешь жить у меня, но мама будет приезжать, и вы будете видеться. А пока мы заедем к ней, чтобы ты немного отдохнул после полета. Скажи, что бы ты хотел увидеть в Нью — Йорке. Я тебе все покажу.

— Лешик, я ничего не хочу видеть. Я хочу только смотреть на тебя.

Когда они поднялись на десятый этаж, дверь квартиры открыл Алеша. Влатко застыл от неожиданности. Потом, всмотревшись, спросил:

— Алеша, это ты?

Лиля встала между ними:

— Алеша мой муж. Мы вместе уже двадцать лет.

— Какая неожиданность! — пробормотал Влатко и поправил сам себя: — Я очень рад за вас.

Он так ослабел от дороги и впечатлений, что, пока Лиля накрывала на стол, прилег на диван и попросил:

— Лешик, посиди возле меня, я хочу посмотреть на тебя.

Настроение за столом было напряженным. Лиля осторожно спросила:

— Что ты делал, когда был в заключении?

— Мы сутками строили железобетонные бункеры на берегу моря. Нам говорили, что это для защиты от русского флота и против высадки русских [123] Некоторые из этих бункеров стоят и теперь, как память о той тяжелой эпохе. . А начальником над нами был тот парень, что прежде был моим шофером. Он всячески издевался надо мной, бил, особенно за то, что я был женат на русской.

Лиля вспомнила коротышку с длинными усами и в ужасе закрыла лицо руками — зачем только она напомнила ему об этом?..

Барбара, холодная по натуре, не любила родственников — ни своих, ни Лешкиных. А этот старик — албанец из какого-то непонятного мира, без знания английского, был ей и вовсе не нужен, раздражал ее, и она не скрывала этого. Влатко быстро почувствовал ее неприязнь и целыми днями сидел в своей маленькой комнате. Он все понимал, ничему не удивлялся, ему ничего не было нужно — только видеть сына. Когда Лешка возвращался с работы, отец выходил из комнаты, садился и смотрел, смотрел на него.

Лиля приезжала повидать Влатко каждые два — три дня. Она не любила бывать у всегда угрюмой и раздраженной Барбары, чувствовала себя в этом доме неуютно. После рождения двойни неприязненная атмосфера как будто еще усилилась. Лиля подходила посмотреть на младенцев внуков, Барбара показывала ей их неохотно, никогда при этом не улыбалась. Она уставала, была постоянно занята детьми, а дети подолгу не засыпали, плакали. В доме сына все было неорганизованно, вещи разбросаны, холодильник постоянно пустой. И каждый раз Лиля думала: где были его глаза, когда он женился на ней? Она жалела сына и порой хотела хоть что-нибудь приготовить ему и Барбаре, но под холодным взглядом невестки это желание пропадало.

Влатко она привозила еду, которую он любил, и они грустно сидели в его комнате. Лиля жалела, что он попал в такую обстановку, но не брала его к себе — ее целыми днями не бывало дома, и Лешка тоже не всегда мог приезжать к ним из-за работы. А Влатко хотел только общения с сыном, он приехал не к ней, а к нему.

Но главное для Лили было то, что того Влатко, которого она когда-то любила, того Влатко уже не было. Пришло полное отчуждение. Вспоминать прошлое им обоим было тяжело и неинтересно, их жизни давно разошлись. Она смотрела на него и думала: «Неужели это тот самый Влатко, неужели мы так страстно любили друг друга?» И он поглядывал на нее из-под густых бровей и тоже удивлялся тому, что это та самая Лиля. Любовь, близость, счастье — все это ушло. Какой смысл теперь вспоминать? Лучше примириться с забвением.