Юрий Фельштинский - Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932

Та же спешная работа, которая продолжится еще месяц-полтора, совершенно лишает меня возможности внимательно следить за английскими событиями, имеющими неизмеримое историческое значение. Даже чтению английских газет я не могу посвящать достаточно времени. Я утешаю себя только тем, что второй том моей «Истории русской революции», который я заканчиваю, сможет принести известную пользу коммунистам разных стран, и прежде всего Англии, в надвигающуюся на Европу и на весь мир эпоху грандиозных потрясений.

Сказанное выше объяснит Вам, почему я затрудняюсь сегодня высказаться со всей необходимой определенностью о ближайших практических задачах британского коммунизма и левой оппозиции. Через месяц-два я обращусь к этим вопросам полностью. Сейчас я вынужден ограничиться лишь самыми общими соображениями.

Один из моих английских друзей писал мне 9 октября, следовательно, до парламентских выборов, о быстром росте коммунистической партии и об известном приближении к коммунизму рядовой массы Независимой рабочей партии [Великобритании]. Мой корреспондент упоминал также об оживлении меньшинства в тред-юнионах и о возрастающем руководстве со стороны этого меньшинства спорадическим стачечным движением. Эти отрывочные сведения на фоне общего мирового кризиса и великого национального кризиса, переживаемого Англией, позволяли предполагать, что за последние год-два произошло довольно значительное усиление коммунистической партии. Выборы принесли в этом отношении полное разочарование. Из многих сотен тысяч голосов, потерянных лейбористами, партия привлекла на свою сторону в лучшем случае 20 000, что при повышении общего числа голосующих является ничтожным конъюнктурным колебанием, а не сколько-нибудь серьезным политическим завоеванием. Где же влияние партии среди безработных? Среди углекопов? В молодом поколении рабочих, которое голосовало ныне в первый раз? Поистине, результат выборов является ужасающим приговором над политикой партии и Коминтерна.

Я мало следил за тактикой британской партии в течение последнего года и не берусь судить, чему она научилась и научилась ли чему-нибудь серьезно. Но для меня совершенно ясно, что, независимо от своих новых и новейших ошибок, коммунистическая партия расплачивается своим бессилием за несколько лет позорной и преступной политики Коминтерна, связанной с Англо-русским комитетом и затем с «третьим периодом». Ошибки эти были особенно гибельны именно в Англии.

Каждый раз снова поражаешься, какой страшный груз приниженности, консерватизма, благочестия, смирения, почтительности к верхам, к титулам, к богатству, к короне тащит в своем сознании английский рабочий класс, способный в то же время на великолепное революционное возмущение (чартизм; предвоенное движение 1911 года; движение после войны; стачечное движение 1926 года).

Английский пролетариат, самый старый, самый традиционный, самый эмпирический по методу мысли, как бы таит в своей груди две души; он как бы двумя разными физиономиями поворачивается к историческим событиям.

Презренная, продажная, сервильная бюрократия тред-юнионов и лейбористской партии дает выражение всему тому, что есть в английском рабочем классе ветхого, приниженного, во многом еще крепостнического, феодального. Наоборот, задача коммунистической партии состоит в том, чтобы дать выражение потенциальным революционным качествам английского пролетариата, которые очень велики и способны развить грандиозную взрывчатую силу. Между тем в крайне критический период английской истории 1925–1927 годов вся политика британской компартии и Коминтерна состояла в рабском приспособлении к тред-юнионистским вождям, в их идеализации, в замазывании их предательств и в укреплении доверия к ним со стороны рабочих. Молодая британская компартия была этим глубоко деморализована. Весь авторитет Октябрьской революции, СССР, большевизма пошел в те годы на поддержку и укрепление консервативных и сервильных тенденций в рабочем классе.

Когда лейбористы, использовав сталинцев до конца, оттолкнули их пинком ноги, полоса тред-юнионизма была механически сменена полосой ультралевых прыжков во славу «третьего периода». Лозунг «класс против класса» истолковывался теперь как лозунг борьбы горсти коммунистов против «социал-фашистского» пролетариата. Если вчера Персель [602]и Кук были друзьями, надежными союзниками СССР, то сегодня рабочие, голосующие за Перселя и Кука, превратились в классовых врагов. Такова политическая орбита британской компартии, вернее сказать, Коминтерна. Можно ли придумать другой, более верный путь для того, чтоб расшатать престиж коммунизма и подорвать доверие к партии со стороны пробуждающихся рабочих?

Московская бюрократия Коминтерна, упираясь каждый раз носом в новый тупик, командует поворот налево или направо. Это не трудно. Все эти Куусинены, Мануильские, Лозовские и др. чиновники свободны не только от серьезной марксистской подготовки и революционного кругозора, но и — это самое главное — от какого бы то ни было контроля масс. Их политика имеет чисто канцелярский характер. Тактический поворот есть для них только новый циркуляр. ЦК британской компартии по мере сил выполняет приказы. Но все эти циркуляры через соответственную политику переносятся затем в сознание рабочих.

Бюрократические банкроты думают, что можно механически навязать рабочему классу свое руководство, с одной стороны, при помощи кассы и репрессий, с другой — при помощи внезапных скачков, заметания следов, лжи и клеветы. Но это совсем не так. Английские рабочие думают медленно, ибо их сознание засорено мусором веков. Но они думают. Отдельные статьи, воззвания, лозунги проходят для них обычно незамеченными. Но целые периоды политики (Англо-русский комитет и «третий период») ни в каком случае не проходят бесследно, по крайней мере для наиболее передовой, подвижной, критической, революционной части рабочего класса. Если представить себе образно воспитание революционного сознания как нарезку на винте, то придется сказать, что руководство Коминтерна применяет каждый раз не ту нарезную доску, не тот калибр и не в том направлении, что нужно, и потому срывает резьбу, крошит ее, разрушает. Без малейшего преувеличения можно утверждать, что если бы с 1923, а для Англии особенно с 1925 года не существовало Коминтерна вообще, то мы имели бы сегодня в Англии несравненно более значительную революционную партию. Последние английские выборы показывают это с ужасающей убедительностью.

Здесь начинается задача левой оппозиции. Английские коммунисты, среди которых есть, разумеется, много преданных, честных и самоотверженных революционеров, не могут не быть обескуражены результатами десятилетней работы, притом в исключительно благоприятных исторических условиях. Пессимизм, индифферентизм могут овладеть и очень хорошими революционерами, если они не понимают причин собственной слабости и не находят путей выхода. Критически, т. е. светом марксизма, осветить прошлый путь партии, ее зигзаги, ее ошибки, вскрыть теоретические и социальные корни ее ошибок — это первое и необходимое условие для возрождения партии. Необходимо, в частности, если это не сделано до сих пор, начать с опубликования важнейших документов интернациональной левой оппозиции по вопросу об Англо-русском комитете. Это есть исходная позиция для английского левого крыла.