Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

Служебный кабинет статс-секретаря фон Зиттарта. Фон Зиттарт с ледяной вежливостью молодому секретарю:

— Пожалуйста, позовите из отдела шифров господина барона фон Голльбах-Остенфельзена.

Молодой человек отвечает с легким поклоном:

— Сию минуту, господин статс-секретарь.

Тот же кабинет. Входит барон. Фон Зиттарт поднимается навстречу, отводит его на середину комнаты и тихо говорит:

— Здравствуйте, дружище! Все ли у вас в порядке?

— Здравствуйте, Роберт. Пока все хорошо. Они стараются раскрыть меня, но я удачно ухожу от наблюдения. Для них я по-прежнему типографский рабочий!

— Зачем им нужны ваша фамилия и адрес?

— Вероятно, чтобы крепче взять за горло.

— Гм… Может, они захотят снизить плату?

— Маловероятно. Они платят точно и в срок.

— Может быть, ищут возможности для какого-то шантажа?

— Не похоже, Роберт. Они безупречно вежливы и предупредительны. Чтобы не смущать меня, они назначили связистом какого-то графа, из-за долгов попавшего к ним в лапы. Граф — светский человек, с ним приятно работать.

— Его назначение — жест деликатного понимания и заботы, не так ли?

Светлый небольшой зал. Деловая обстановка. Молодые Мужчины в штатском. У них офицерская выправка. Они за отдельными столиками работают с бумагами. Входит седой толстяк в штатском. Все встают. Седой подходит к одному из столиков. Молодой человек встает и вытягивается по стойке «смирно».

— Почта обработана, герр инженер Горст?

— Так точно, мой фюрер.

— Вся?

— Никак нет. Не готовы сообщения из Сибири, мой фюрер, и Румынский филиал задерживает информацию.

Небрежное:

— Ну, румыны… Обработанные материалы не задерживайте! Немедленно сдайте их в сейфы гауптшарфюреру Шерер!

— Слушаю, мой фюрер!

Седой идет дальше вдоль ряда столиков. С соседнего столика молодой человек говорит шепотом Горсту:

— Идешь на свидание с нашей прелестной Дорис?

— Черт бы ее взял, бешеную псину!

Инженер Горст нервно поправляет галстук и прическу, делает приветливое лицо, подмигивает товарищу и, собрав папки со стола, спешит между столиков к небольшой стальной двери, около которой, расставив ноги, вытянулись как изваяния два эсэсовца с пистолетами на поясе.

Окованная стальными листами камера. Множество сейфов с выдвижными стальными ящиками. Около них, расставив ноги, стоит неподвижно гауптшарфюрер Дорис Шерер.

— Разрешите войти? Стол номер 43. Сдаю документы.

— Ленинград?

— Да, мой фюрер.

— Что означает ваша улыбка, герр инженер Горст? Я вызываю у вас веселое настроение?

— Я… Извините, мой фюрер… Вчера вы сами сделали замечание, что…

— Вчера кончилось в двадцать четыре часа. Идите.

— Я…

— Идите!

Гостиная в квартире Дорис. Входят Дорис в форме СС и с пистолетом у пояса и Сергей в модном костюме.

Дорис снимает пояс с портупеей и пистолетом.

— Фу, наконец-то можно сбросить эту сбрую!

Она снимает мундир и галстук, засучивает рукава коричневой рубахи и входит в спальню. Сергей уходит за ней, берет стул и садится так, чтобы его хорошо было видно. Дорис скрывается в ванной и начинает умываться: слышен плеск воды и ее нарушаемый умыванием голос.

Сергей:

— Сколько весит вся эта амуниция, Дорис?

Дорис:

— Много. Но оружие — моя гордость. Я — дочь Вотана! Настоящая немецкая женщина немыслима без оружия.

Сергей, закуривая:

— Зачем оно вам? Вы умеете стрелять?

Дорис фыркает, плещется и хохочет.

— Умею ли я?! Да я — лучший стрелок среди наших женщин в Цвайгштелле! Была бы лучшей и среди мужчин, если бы не этот Конрад Горст.

— Кто это?

— Дипломированный инженер и чудесный стрелок. Лучший стрелок Стрелкового союза в Берлине! Понимаете, граф, в этом году на общегородских состязаниях он занял первое место! Во всех других отношениях — дурак и шляпа. Он работает у нас. Я как могу его дрессирую. Не мужчина и не немец, а размазня! У вас есть пистолет?

Сергей смеется:

— Нет. Зачем он мне?

— Вы и стрелять-то, наверное, не умеете?

— Со стыдом сознаюсь: не умею! Вы скажете: «Ведь вы не немец и не человек!».

— Конечно, не немец, хотя я страстно хотела бы, чтобы вы родились немцем. Вы не человек, а мой милейший Черт с копытами. Но вам и не надо стрелять: у вас барские руки, вы — граф де Киральгаза, и ваши белые руки мне очень импонируют! Я — дочь официанта и парикмахерши.

Она выходит из ванной с полотенцем в руках.

— Оружие должны держать сильные руки. Руки немцев. Вы знаете, о чем я мечтаю?

Сергей поднимает брови и улыбается.

— Когда мы освоим Чехословакию и подчиним себе Венгрию, гауптшарфюрер СС Дорис Шерер сама вложит оружие в ваши руки! Я сделаю вас человеком, милый мой Чертик!

Загородный парк. Весна. Поют птицы. По аллее медлен-ио идут Сергей, Ганс и Альдона.

Сергей:

— Ты, Альдона, в адресном столе Берлина узнай адрес дипломированного инженера Конрада Горста. Он работает в отделе документации фирмы «И.Г. Фарбениндустри» в Цвайгштелле. Возраст и другие данные неизвестны.

Альдона делает себе заметки в книжечку.

— Запись уничтожь, Апьдонушка!

— Конечно!

— Ты, Гансик, узнай адрес берлинского Стрелкового союза и установи, где и когда члены Союза тренируются в стрельбе. Будет удобно, вверни в разговор фамилию Горста и узнай о нем. Встреча послезавтра в десять вечера у сигарной лавочки «Лезер и Вольф» на Потсдамшрассе! Желаю удачи!

Они расходятся.

Вечер на большой и оживленной улице. Огни реклам, масса народа. У выступа стены Сергей встречается с Гансом и Альдоной.

Ганс:

— Держи, адреса Союза и главного тренировочного стенда. Горст живет вместе с матерью, не женат, тихий и вежливый человек. Его хобби — почтовые марки.

Альдона:

— Фрау Горст больна и плохо ходит. Сын о ней очень заботится. Раньше фрау Горст могла ездить лечиться, но в последние годы обстоятельства изменились, и фрау Горст чувствует себя все хуже.

Сергей:

— Товарищи, Горста мы будем называть Экономистом. Начнем разработку новой линии. Сегодня я обо всем доложу Иштвану!

Парижское кафе. За столиком сидят Альдона, Ганс и Курт. Они читают немецкие газеты, Ганс опускает свою. Он расстроен. Говорит медленно и мрачно:

— Фашисты Генлейна поднимают голову в чехословацких Судетах, я родом оттуда. Неужели моя семья когда-нибудь очутится в их руках? Что делать? Может, мое место сейчас там?

Молчание.

Быстро входит Сергей. Подсаживается. Он взбешен.

— Что, заждались? Рой оставил меня в дураках! Слушайте. Как договорились, я вышел из кафе первым и подстерег его на углу. Но квартала через два он меня заметил. Подождал и говорит с улыбкой: «Хорошо, что я вас заметил. Нам нужно поговорить не о деле, а о себе — узнать один другого и подружиться. Ведь мы спаяны в одно целое. Запишите мой парижский адрес, а пока проводите до нашего консульства. Сегодня вечером, часов в семь, заходите — посидим, поговорим». Я проводил его до дверей консульства, но ждать вечера не стал. Сел в такси и поехал по полученному адресу — обследовать место и дом, чтобы подготовить для вас места на улице.