Георг Кооп - На линейном крейсере Гебен

В 5 часов вечера “Гебен” готов к выходу. 10 минутами позже он проходит пышный дворец султана – прощай Константинополь!! Лишь немногие из нас знают приказ “Сражаться до последнего”. Тяжело, очень тяжело на сердце у тех, кто знает, что нам предстоит. Теперь пробил и наш час. Сражаясь в Дарданеллах, “Гебен” будет верен приказу противостоять противнику до последнего, пока не наступит конец и мы с развевающимся флагом не погрузимся в море, куда нас влечёт судьба.

Снова сигналит Чанак, на форту “Гамидие” осталось всего лишь несколько снарядов. Мы идём так быстро, насколько это возможно с двумя пробоинами. Вокруг “Гебена” – миноносцы для охранения от вражеских подводных лодок. Мы ведь находимся в Мраморном море. Тут вновь радирует Чанак. Несчастье уже произошло? Союзники прекратили обстрел Дарданелл, они отходят, – лаконично звучит радиограмма! 6 часов после полудни. Что же произошло? Мы не можем постичь того, что разыгралось тут столь молниеносно. На это мы не рассчитывали. Капризная судьба захотела нас подразнить?

Привет от “Куин Элизабет’’ – снаряд калибром 38 см

У нас в радиорубке нет слов. Как такое возможно? Случайность ли то, что противник покидает район боя именно сейчас, когда победа далась бы ему гораздо легче, чем прежде? Или же наш выход, приближение ужасающего “Гебена” снова было доложено тайной радиостанцией? Так или иначе, мы этого не знаем и можем быть только рады этому странному стечению обстоятельств.

Отступление темных таинственных сил столь же необъяснимо, как и чудесно. Во всяком случае оно помогло береговым батареям. Возможно, союзники понесли всё же слишком тяжёлые потери и поняли всю бесперспективность попыток прорыва. Лишь небу известно, почему они прекратили наступление. Как мы узнали позже, на форте “Гамидие” осталось только 4 крупнокалиберных снаряда. Мы идем дальше курсом на Дарданеллы. Речь ведь может идти лишь о короткой передышке. Может быть, противник только накапливает силы, чтобы добиться своего, и планирует прорыв на следующий день.

Ночь напролет мы стоим в Мраморном море перед Дарданеллами, где проходила ужасающая битва. Теперь вокруг тихо. Шум боя стих. Якорь устремляется в глубину, устанавливаются противоторпедные сети. Так “Гебен” стоит тут и ждет следующего наступления вражеской эскадры, чтобы броситься ей навстречу. Но странно. Все остается спокойным. Проходит первая половина дня, атака не повторяется. Итак, противник все-таки отступил и больше не показывается. Определенно, ему хорошо досталось днём раньше.

Никто не решился бы сказать, что могло произойти 18 марта, если бы союзники сражались и дальше. Но то, что они могли достичь своей цели – открытия проливов и вместе с тем поражения Турции – было вполне вероятно. Таким образом, операция союзного флота перед Дарданеллами закончилась с большими потерями. 4 линкора было потоплено, 7 тяжело повреждено. Велики были и потери в личном составе. Повреждения береговых укреплений, несмотря на убийственный огонь, не так серьезны. Форты напоминают, правда, внешне, жуткий “лунный ландшафт”, только центральный форт “Гамидие” получил до 160 попаданий тяжелых снарядов, 40 из них легли в опасной близости. Но потери по сравнению с противником очень малы. Несмотря на то что снаряды были калибром до 38 см, убитых и раненых немного.

Не повреждено большинство батарей, на них лишь заканчиваются боеприпасы. В турецком лагере царит ликование.

19 марта в полдень приходит приказ возвращаться в бухту Стения. Снова опасность благополучно осталась позади. Величаво, окруженный эскортом из миноносцев, “Гебен” скользит через Мраморное море навстречу Босфору. Теперь мы все-таки вновь видим Константинополь! Всё обошлось благополучно ещё раз. Кто знает как надолго? Хорошо, что нельзя заглянуть в будущее. И вот “Гебен” снова в Стении. Но какие же события разыгрались в эти два дня! Проходит еще некоторое время, прежде чем нервы снова успокаиваются.

Прямо на следующий день доставлены оба кессона и заново установлены на пробоины. Вся утомительная работа должна начаться вновь. Надеемся, что на этот раз нам повезет больше и не нужно будет снова в самом начале прерывать ремонтные работы. Да, заделывание пробоин не займет много времени. Несколько дней и ночей, и всё опять будет в порядке. Скоро Пасха, и этот праздник мы все-таки должны справить в море. В последнее время нет никаких происшествий. Передышка действительно необходима. Русские ведут себя как-то особенно спокойно. Что за темные планы они могут вынашивать? Дело обстоит так, что пара дней спокойствия сразу же вызывают подозрение и недоверие. Может начаться что- то, чего мы ещё и не видели.

Совершенно неожиданно рано утром 28 марта миноносец, дежуривший перед Босфором, сообщает, что на подходе русская эскадра. Вскоре русский флот показывается в своей полной силе и впервые открывает огонь по Босфору. Это может стать очень забавным, думаем мы. Сначала англичане и французы палят перед Дарданеллами, затем с другой стороны для подстраховки и русские. Не хватало только того, чтобы они одновременно взяли проливы под огонь.

Однако русская эскадра остается на безопасном расстоянии и ведёт стрельбу с дистанции 16-17 км от Босфора. Береговые укрепления должны молчать, их досягаемость не настолько велика. Час длится обстрел, направленный главным образом на маяк “Анатоли-Феуер” и примыкающие к нему 3 или 4 дома. Гром русских залпов доносится до нашей бухты Стения. После того, как несколько десятков снарядов падают на береговые утесы, дома и маяк, русский флот снова уходит в Черное море.

Он должен очень гордиться этим подвигом. Когда эскадра достаточно удаляется от берега, адмирал Эбергард, командующий русским Черноморским флотом, поздравляет свои корабли со знаменательным днем первого обстрела Босфора. Теперь на “Гебене”, после того как кессоны установлены, дела идут полным ходом! Мы не хотим, чтобы нас еще раз прерывали посреди работы.

Итак, темп, темп!

День и ночь, без перерыва в такой тихой прежде Стенийской бухте стучат электрические клепальные молотки. День и ночь не слышно ничего, кроме грохота и дребезжания – клепаются железные балки, таврового и U- образного профиля. Затем элементы набора ставятся на свои места. В первую ночь при ужасном шуме вообще невозможно спать. Но через два дня мы к этому уже привыкли и прямо удивляемся, если грохот затихает хоть на мгновение. Рабочие трудятся с огромным напряжением, и им многое удается. Постепенно повреждения “Гебена” устраняются.

Несколько дней спустя пробоины с каждого борта наполовину заделаны, ещё несколько дней напряженной неутомимой работы, и тогда наступит великий миг, когда “Гебен” снова станет боеспособен и, исполненный ожидания, нетерпеливо будет покачиваться в бухте Стения.