А. Фадеева - Екатерина II без ретуши

Какой контраст, какой урок предлагает смерть трех самых великих людей России! Орлов, который одиннадцать лет царствовал бок о бок с Екатериной, делил с нею трон и постель, кончает тем, что поедает свои экскременты и умирает в жалком сумасшествии. Потемкин, могущественный, великолепный Потемкин, основатель стольких городов и дворцов, завоеватель целых царств, кончает жизнь на большой дороге. И сама Екатерина падает со стульчака и отдает Богу душу на полу, испуская жалобный крик!

Богатства Потемкина преувеличены молвою. Они не приближались к состоянию Меншикова, и в особенности к тем сокровищам, что скопил недостойный Бирон. Даже последний фаворит владеет куда более значительными. Потемкин, правда, заимствовал деньги непосредственно из государственной казны, но он немало расходовал на нужды империи и был не только любовником Екатерины, но и великим правителем России. Зубов тоже черпал из общественных сокровищ, но никогда не истратил и рубля для общества.

Потемкина от всех его коллег отличает одно: потеряв сердце Екатерины, он не утратил ее доверия. Когда честолюбие заменило в его сердце любовь, он сохранил все свое влияние, и именно он доставлял новых любовников своей прежней наложнице. Все последовавшие за ним фавориты были ему подчинены.

Сэр Ричард Окс, английский посланник:

Посещение императрицею князя Орлова во время его болезни вызвало горячее объяснение ее с Потемкиным, и хотя он пользуется в настоящее время неограниченной властью, но некоторые предсказывают с полной уверенностью его падение как событие весьма близкое. Я полагаю, что это предсказывают потому, что этого сильно желают, ибо нет никаких признаков, предвещающих его падение. Доказательством дурного мнения, которое многие имеют о Потемкине, служит то, что люди верят слуху, будто он велел подсыпать яда кн. Орлову. Действительно, малейший знак милостивого внимания императрицы к кому бы то ни было возбуждает в нем величайшую зависть, и он выказывает ее таким путем, который не только не может быть лестен императрице, но должен вызвать с ее стороны отвращение. Императрица начинает смотреть совершенно иначе на вольности, которые позволяет себе ее фаворит. Просьба об отставке от всех занимаемых им должностей, поданная ему гр. Алексеем Орловым, обидела императрицу до такой степени, что она заболела. Несмотря на все преимущества Потемкина и на его старание остаться единственным властелином сердца Екатерины, он вскоре убедился, что это была вещь невозможная. Благодаря интриге, которой руководил фельдмаршал Румянцев и в которой участвовали все придворные, завидовавшие влиянию фаворита, при дворе появился ему соперник; он сумел обратить милостивое внимание императрицы, понравился с первого взгляда и был принят весьма благосклонно. Это был молодой Завадовский, уроженец Украины, служивший вначале суфлером в придворном театре, затем секретарем и адъютантом Румянцева. Он перешел на службу Екатерины в звании ее личного секретаря, что открывало ему свободный доступ к императрице.

О Петре Завадовском из книги «Русские избранники» Георга Адольфа Вильгельма фон Гельбига:

Петр Завадовский был сын русского священника на Украине. Заботливостью своего отца он получил еще в ранней молодости некоторое образование, особенно в латинском языке, истории и философии.

Отец привез его в Петербург, в дом своего земляка, генерал-фельдмаршала графа Разумовского. Здесь же находился и молодой Безбородко, с которым Петр Завадовский свел дружбу, поддерживавшуюся в течение всей их жизни. В доме этого боярина оба юных украинца были не более как слугами. Он научил их каллиграфии и рекомендовал генерал-фельдмаршалу графу Румянцеву, который обещал пристроить их.

Завадовский поступил сперва в военную службу и так отличился в турецкую войну, что получил даже георгиевский орден; потом он перешел в канцелярию генерал-фельдмаршала графа Румянцева и вышел оттуда, что было тогда в России очень легко, в военный штат с чином подполковника.

Когда императрица прибыла в 1775 году в Москву, Завадовский был еще в канцелярии графа Румянцева. Государыня просила фельдмаршала представить ей несколько людей, которые могли бы быть ее кабинет-секретарями. Румянцев рекомендовал ей Завадовского и Безбородко. Обоими он был чрезвычайно доволен. Они также были весьма ему преданы, и только повеление императрицы и то обстоятельство, что они делали этим свою карьеру, могло побудить их покинуть его.

Завадовский пользовался с первой же минуты б́ольшим вниманием, чем Безбородко, и было замечено, что государыня особенно благоволила к нему. Но она вела себя при этом очень осторожно. Завадовский и Безбородко всегда получали награды, повышения и подарки одновременно, один не раньше и не больше, чем другой. Эта осмотрительность была необходима, чтобы не оскорбить всесильного Потемкина. Лишь после того, как сам Потемкин решился оставить пост «избранника», Завадовский стал открытым любимцем императрицы.

Эта перемена, случившаяся в ноябре 1776 года, стала известна при дворе вследствие того, что Завадовский переехал во дворец в те именно комнаты, которые занимал Потемкин. В то время новый любимец, хотя и был еще кабинет-секретарем, имел уже чин генерал-майора. У него не было таланта, чтобы долго удержаться, и он сам послужил поводом к своему падению, которое, быть может, могло бы быть еще отсрочено благодаря милости императрицы и его собственному великодушию. Именно он, как сторонник Орловых и графа Румянцева, хотел свергнуть Потемкина, который превосходил его умом и могуществом и который своим в то время всесильным деспотизмом, в 1777 году, скоро уволил его в отпуск от двора, опасаясь, что он есть только орудие других.

Завадовский, однако, вскоре опять явился ко двору и, считаясь ученым человеком, был определен к делам. Потемкин, вовсе не бывший мстительным, не препятствовал этому. Екатерина II тем более была рада этому, что действительно вполне доверяла Завадовскому. Было время, в восьмидесятых годах, когда, по внушению своих лучших друзей, один только Завадовский осмеливался делать в совете возражения императрице на ее заявления. Она все выслушивала от него и часто выражала ему за это свою благодарность. Можно поэтому уже догадываться, как императрица повысила бы его мало-помалу в чинах, так как уже в восьмидесятых годах он был, как мы видели, членом высшего совета государыни. Между тем его влияние не всегда оставалось одинаковым, и когда падало значение его друзей, Воронцова и Безбородко, понижалось и его влияние. Однако из всех избранников этой императрицы он один, кроме Потемкина, и по удалении из дворца императрицы остался в столице, всегда посещал двор и даже заведовал важными делами. В этом положении оставался он до смерти императрицы и был осыпаем знаками ее милости, почетными должностями и подарками.