Владимир Романовский - Америка как есть

Что должен был сказать на месте Клинтона не окончательный бюрократ-функционер-говорящая-машинка? Мамма мия, каждый нормальный американец знает совершенно точно, что он, Клинтон, должен был сказать.

Ну, например —

Да, у меня есть любовница. И вы, сэр, поступили бестактно, вмешавшись в мою личную жизнь и сделав эти сведения достоянием публики. У вас самого нет ли любовницы? Ах, нет. Жаль. Рекомендую. Очень способствует.

А если бы дурак продолжал бы настаивать, можно было бы продолжить – как уж было сказано —

А разве в Конституции написано, что в отношении Седьмой Заповеди Президент должен быть безупречен? Где же, не подскажете ли, какой пункт, какой параграф? Или это в Поправках где-то?

После такого ответа ВСЕ вопросы были бы тут же сняты. И бедная Моника, девушка в теле, снесла бы наконец платье в чистку! А так платье отдать пришлось, оно теперь висит где-то, как экспонат, уж не помню где.

Может, Клинтону нельзя было так сказать? Может, он щадил чувства жены? Вы эту жену видели? Можно ли предположить, что она о похождениях мужа ничего не знала до скандала? Ну, тогда, может, чувства дочери он щадил? Если бы щадил, то дал бы такой возмущенный отпор спрашивающим, что те и думать бы забыли, как такие вопросы задавать лидеру страны.

Нет, дело не в этом. А в том, что…

Ну, во-первых, есть – личность Клинтона. Вот он отработал свои два срока, вот он свободный человек – и пишет книгу. Что на него могут быть покушения – исключено, он никому не опасен и ни с кем не враждует. Что его не выберут снова Президентом – так ведь в любом случае не выберут, после Франклина Рузвельта принята была поправка, ограничивающая амбициозных граждан двумя сроками в Белом Доме. Так – напиши хоть несколько слов правды в этой самой книге. Ведь она, такая книга, тут же станет супер-бестселлером! Разойдется миллиардным тиражом! Читать будут даже эскимосы в Гренландии! Но нет – в книге та же бюрократическая жвачка, то же тупое лицемерие, та же скука. Не человек – машинка на батарейках.

И есть еще кое-что.

Началось все, конечно, со СПИДа, это был главный толчок, но не будь его – было бы что-нибудь другое. Просто – продолжалось завинчивание гаек, по всему миру, а такое завинчивание гаек без ханжества не обходится.

Рудольф Джулиани, мэр Нью-Йорка, «обуздавший преступность», запретивший курить в ресторанах и так далее, продолжал хотеть деятельности. И занялся Таймз Сквером.

Проституция в Соединенных Штатах не запрещена федерально. Действуют запреты на территориях самих штатов, но не везде. Например, в Неваде – официальные публичные дома, проститутки платят налоги.

В Нью-Йорке древняя эта профессия всегда пользовалась пристальным вниманием публики. Идешь, к примеру, вечером – по южной части Парк Авеню … или по Лексингтон … или в переулок заходишь там же … или в Чертовой Кухне (Hell’s Kitchen), в районе Одиннадцатой, бывший ирландский район, ныне брошеный … стоят они себе вдоль тротураров, жрицы продажной любви. По Таймз Скверу они не стояли, в Таймз Сквере и на прилегающей Сорок Второй Улице были стриптизы, секс-шоу всех мастей, порнокинотеатры и прочее. Там, правда, подвязались специалистки, выискивая в толпе зрителей наиболее возбужденных и готовых платить. Но было четкое разделение – в Таймз Сквере показ, на Лексингтон – дело.

Все это было, конечно, низкого пошиба. Желающие более утонченных, менее механических развлечений обращались в не особенно скрывающиеся публичные дома. Чем выше цена, тем выше класс. Все как везде.

Джулиани стал издавать один за другим законы и организовывать одну за другой облавы. Сперва проститутки исчезли с Лексингтон. Затем из Чертовой Кухни. Затем в проституток стали рядиться женщины-полицейские, из тех, кто покрасивее, и устраивать облавы собственно на клиентов, у которых конфисковали автомобили, а чтобы заполучить драндулет обратно, нужно было заплатить штраф в размере около двух тысяч долларов. Затем стали закрывать стриптизы и пип-шоу. Проституция затаилась, ушла глубоко в подполье. В отличие от искусства, подполье проституции расположилось в дорогих частных квартирах. Джулиани не уничтожил проституцию вообще – это невозможно, конечно же. Он убрал с улиц дешевую проституцию.

Следует заметить, что многие из уличных проституток были наркоманками. Новое поколение менее склонно к наркомании по нескольким причинам – но связано это все с той же компьютерной революцией. То бишь, потенциальных уличных проституток стало меньше.

Затем Джулиани закрыл порнокинотеатры на Сорок Второй. Некоторое время брошенные здания стояли пустые, и их хозяева придумали их сдавать – по дешевке, поэтажно. Это потому, что здания подлежали сносу.

Спрашивается, почему? А все очень просто. Здания купила компания Уолт Дизни. Около года в зданиях обитались художники, скульпторы, и еще всякая богемная шантрапа. Потом их выперли, и здания – частично реконструировали, частично снесли. И Таймз Сквер, и Сорок Вторая начали быстро приобретать совершенно новый вид, совершенно новую окраску. Остался сверкающий и переливающийся неон – Таймз Сквер по-прежнему блистал по ночам, блистает и сейчас. Но репутация самого злачного места на планете ушла. В Таймз Сквере сейчас – дорогие отели для туристов, универмаги для туристов, ширпотребные рестораны для туристов, театры – тоже для туристов. И для детей. Например, в одном из новых театров идет мюзикл, поставленный по фильму «Король-Лев». Сорок Вторая между Таймз Сквером и Восьмой Авеню стала настолько туристко-стерильной, что компания Мадам Тюссо открыла там филиал. Толпы туристов, очень многие с детьми, в легендарном Таймз Сквере. Ни стриптизов, ни порнокинотеатров. Ни злачных магазинчиков, продающих специальные, «дилетантские» видео. Ни пип-шоу. Район стал скучным, официозным, стерильным. Относительно безопасным. И как-то грустно. Что-то не так в мире, что-то происходит.

Вот в Париже, к примеру – идешь по Сен-Дени в начале девяностых. Стоят девки по обеим сторонам. Много красивых. Сегодня идешь – тоже стоят (проституция в Париже – легальная) – но такие жуткие мымры и коровы, что просто плакать хочется. Куда девали красивых? Не знаю. И я ведь точно помню – были красивые. Черты лица некоторых запомнил, нарисовать могу. А?

Разврата не стало меньше. Проституции не стало меньше. Но все это убрали с глаз долой, стали стесняться – и ханжить. Не стали лучше. Не стали меньше изменять мужьям и женам. Просто стали ханжить.

И в то же время, заметим – постоянное ратование за права гомосексуалистов. Гомосексуалисты – сильная демографическая данность, у них превосходная круговая порука, у них большое влияние. Так всегда было. Но вот, к примеру, скандалы с гомосексуальными браками – узаконивать, не узаконивать – глупость неимоверная. Не очень понятно, почему этому вообще уделяется столько внимания.