Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Дальнейшее было делом техники. Незнакомка оказалась студенткой-кабельщицей Томского политеха, проходившей (и завершающей!) производственную практику на «Камкабеле». Остаток обеденного перерыва мы прогуливались по лесным тропкам позади столовой. Через день «металлургическое» воскресенье мы провели вместе.

А в январе Лида Гусарова, теперь уже «целевым назначением», приехала на завод на преддипломную практику и вскоре стала Лидией Сапиро.

Ровно через сорок пять лет в январе 2007 года составители альманаха «Пермский период» прислали мне для заполнения анкету, в которой содержался вопрос: «Идеальная женщина, на Ваш взгляд».

Нетрудно догадаться, кого я имел в виду, отвечая на этот вопрос:

Пусть это стерильное «счастье» достанется идеальным мужчинам. А нам, грешным и не свободным от недостатков, комфортно, если «твоя женщина»:

своей внешностью не пытается затмить голливудских звезд, но весьма конкурентоспособна (особенно по отношению к студенткам и аспиранткам);

не является «главной и лучшей по профессии», но хорошая мать и хранительница очага;

не считает тебя богом и бывает, что (справедливо) опускает с облаков на землю, но в клочья разорвет любого, кто относится к тебе недостойно;

склонна к ссорам, но исключительно по мелочам (например, в зеленый или желтый цвет покрасить беседку на даче); в серьезном и важном – всегда единомышленник;

собеседник, с которым есть о чем и не скучно говорить часами… [7].

Для принятия того или иного решения, связанного с экономикой и финансами, используются показатели и критерий. Показателей может быть много. Один советует идти налево, другой – направо, третий – вообще плюнуть на предлагаемый проект. Поэтому идеально, когда имеется возможность выбрать из всех показателей один – самый главный. А остальные иметь в виду, но не более. Вот этот самый важный показатель, перекрывающий все, и есть критерий.

Мне повезло в жизни, что я встретил Лиду. Из всех ее «показателей» критерием для меня является: «в клочья разорвет любого, кто относится к тебе недостойно». В этом критерии – и хранительница очага, и собеседник, и единомышленник… И много чего еще.

Ничего этого не было бы, если все то же самое не было присуще мне. Эта взаимность не упала с неба в один прекрасный миг, она – результат постоянного, далеко не всегда простого, движения друг к другу, а не наоборот…

И, конечно, способствовали этому движению навстречу традиции обоюдного уважения, формирования единства интересов, ответственности, сложившиеся в семье моих родителей и практически полностью сохраненные и приумноженные в нашей семье.

А вот семье нашего сына это драгоценное наследство, к сожалению, передать не удалось…

По всем канонам под «альма-матер» подразумевается высшая школа, университет. Хотя перевод первоисточника (лат. alma mater буквально – кормящая мать [8]) дает основание распространить это название и на обычную школу.

«Первый раз в первый класс» я пошел первого сентября 1941 года в г. Макеевке Донецкой (тогда Сталинской) области. А уже в октябре началась эвакуация Макеевского металлургического завода, на котором начальником цеха работал мой отец. В одном и том же эшелоне были платформы с вывозимым оборудованием, несколько пассажирских вагонов и теплушек для эвакуируемых рабочих и специалистов и членов их семей. Небольшая группа руководителей, в том числе отец, осталась, чтобы взорвать то оборудование, которое не поддавалось транспортировке. Потом они выходили из окружения и уже на Урале догнали наш эшелон.

Путь от Макеевки до уральского Нижнего Тагила занял больше месяца.

Запомнились два события.

На станции Дебальцево два немецких самолета сбросили бомбы, одна из которых попала в последний вагон нашего эшелона, где ехали мальчишки – учащиеся ремесленного училища (РУ – предшественники ПТУ). Были погибшие.

До войны мои родители знали одну большую проблему со мной – ребенок отличался плохим аппетитом. На станции недалеко от Куйбышева (ныне Самары) мама обменяла какие-то вещи на картофельные шаньги. Я до сих пор помню эти выпеченные из серой муки произведения кулинарного искусства. Взрослым досталось по одной, мне дали две. Сметал я их за секунды. И с тех пор забыл, что такое отсутствие аппетита.

Второй раз в первый класс я пошел в Нижнем Тагиле. Через пару недель отец получил назначение в Чусовой, и первого января 1942 года маленький паровоз-«кукушка» затолкал нашу теплушку на маневровые пути Чусовского завода. Через пару дней я в третий раз стал учеником первого класса Чусовской школы № 8. А вскоре поступило распоряжение переоборудовать школу в госпиталь для раненых. Младшие классы перевели в старую деревянную школу № 2, к тому же расположенную далеко от дома. Она мне категорически не понравилась! Кто-то из моих новых знакомых, живущих по соседству, похвастался: самая лучшая школа – наша, седьмая.

Тут я совершил поступок. Не сказав ни слова родителям, я каким-то чудом попал к директору седьмой школы и уговорил его (ее?) принять меня в переполненный первый класс.

Ранней весной 1942 года Женя Сапиро пятый (!) раз пришел в первый класс.

В 2006 году исполнилось 55 лет с того момента, когда директор школы № 7 Нина Михайловна Петухова вручила мне аттестат об окончании школы и серебряную медаль.

Но вернемся в 1942 год. Совсем недалеко от Москвы шли жестокие бои. Не редкость, когда в дом моим одноклассникам почтальон приносил похоронку – извещение о том, что отец или брат «погиб смертью храбрых». На стадионе стояли подбитые наши и немецкие танки, привезенные для переплавки. Родители выбивались из сил, чтобы нас хоть как-то подкормить…

А в остальном у нас были обычные школьные заботы. Поощрение (или расплата) за выученные (или не выученные) уроки, ожидание каникул, хождения друг к другу на очень скромные новогодние праздники… Для особо шустрых – стремление минимизировать меру родительского наказания за тройку по поведению…

«Культурная программа» ограничивалась дворовыми играми, походами в кинотеатр «Луч», в заводской клуб им. Карла Маркса (на афишах гастролеров – исполнителей на татарском языке название заведения было созвучно бубну: «Карла Марксы клубында»).

Начиная с шестого-седьмого класса в нашей жизни много места стал занимать спорт. К девятому классу я был в сборной школы по легкой атлетике, баскетболу, волейболу (и даже стрельбе).

Одноклассники, комсомольцы, спортсмены А. Семенов, В. Лядов, С. Галактионов, Е. Сапиро на фоне школы. Чусовой, 1950 год