Владимир Зёрнов - Записки русского интеллигента

Иван Степанович Плотников (1879–1955), физикохимик; с 1909 года приват-доцент, с 1911 года профессор (назначен распоряжением Кассо вместо И. А. Каблукова) Московского университета.

С 1918 года жил за границей. В 1919–1920 годах руководил научной фотохимической лабораторией «Agfa» в Берлине, с 1920 года профессор и директор Института физики Загребского университета.

Речь идёт о Международном конгрессе по радиологии и электричеству, проходившем в Брюсселе с 13 по 15 сентября 1910 года.

Пастеровский институт – один из первых частных научно-исследовательских учреждений, основанный в 1888 году в Париже на средства, собранные по международной подписке. В первой половине XX века являлся международным центром исследований по микробиологии.

Общий стол (фр.)

Кладбище Пер-Лашез находится на месте последних боёв в мае 1871 года коммунаров с версальцами. 27 мая у северо-восточной стены Пер-Лашеза пленённые версальцами коммунары были расстреляны. В 1899 году в память об этом парижане воздвигли памятник «Стена коммунаров».

Данный фрагмент воспоминаний уместно дополнить, внешне хотя и схожей, но гораздо более выразительной и колоритней по содержанию, характеристикой того же события, помещённой в неопубликованной до сих пор научно-популярной статье В. Д. Зёрнова о проблеме внутриатомной энергии: «Пишущему эти строки посчастливилось слушать доклад супругов Кюри во время Всемирного съезда физиков в Париже в 1900 году. Громадная аудитория Jardin des plantes была переполнена съехавшимися со всего мира физиками. Пьер Кюри докладывал об открытии радия, Мария Кюри ассистировала ему, демонстрируя опыты. Чем дальше мы слушали их выступление, тем больше становилось удивление, охватывавшее нас. Пьер Кюри рассказывал о той громадной работе, которую пришлось проделать, прежде чем из нескольких тонн руды выделить ничтожное количество наиболее активного вещества; как сначала применялся химический метод разделения составных частей руды, как полученную самую активную часть обогащали многократной перекристаллизацией, как, наконец, была выделена соль нового, дотоле неизвестного элемента, названного радием. Эта соль обладала колоссальной активностью и своим излучением делала окружающий воздух проводником электрического тока. Что представлялось самым удивительным – маленькая коробочка с препаратом этого вещества всегда имела температуру на 3 градуса Цельсия выше окружающей её среды. Очевидно было, что излучение радия частично поглощается стенками коробочки и превращается в тепло. Но изменения самого препарата тогда ещё не наблюдалось.

Казалось, что всё, чему нас когда-то учили, все изменения в природе, которые, как мы были уверены, происходят на основе закона сохранения энергии, – всё должно быть пересмотрено. Казалось, что найден вечный двигатель.

Рассказанное и показанное супругами Кюри было совершенно убедительно. И всё-таки мы ровным счётом ничего не могли понять. Под гром аплодисментов Пьер Кюри закончил доклад. Слушатели уходили с него потрясённые, ошеломлённые тем необычным, что услышали и увидели собственными глазами. Мы с Цингером, остановившись в холле, с недоумением спрашивали друг друга: «Что же, теперь всё, чему нас учили, – неверно? Как же быть дальше?».

Теперь, разумеется, всё разъяснилось. Закон сохранения энергии остаётся в силе, но и до сего времени я с волнением вспоминаю о впечатлении, которое получил сорок лет назад. По-прежнему, как живых, я вижу перед собой этих героев труда – Пьера и Марию Кюри». (Зёрнов В. Д. Проблема внутриатомной энергии. Рукопись [4.IX.1945 г.]. С. 22–26 // Коллекция В. А. Соломонова)

Имеется в виду Всемирный конгресс студенческих федераций, проходивший в 1900 году в Париже.

Когда в 1900 году Комитет всеобщей ассоциации французских студентов в Париже предложил русским студентам участвовать в работе конгресса студенческих федераций по случаю открытия Всемирной выставки, российский министр народного просвещения направил во все высшие учебные заведения страны директиву: «…по педагогическим и административным соображениям командировок не давать, сделать всё, чтобы приглашения не проникали в среду учащихся» (Цит. по: Олесич Н. Я. В. И. Ленин и революционное студенчество России. М., 1982. С. 16).

Установка для получения жидкого воздуха изобретена в 1895 году немецким инженером Карлом Линде (1842–1934).

Форейтор (нем. Vorreiter) – слуга, сидящий верховом на передней лошади, запрожённой цугом.

Монблан (фр. Mont Blank) – горный массив и вершина в Западных Альпах, на границе Франции и Италии, самая высокая в Западной Европе (4807 м). Площадь оледенения свыше 200 квадратных метров.

Далее в виде приложения автор приводит текст вырезки из газеты «Московские ведомости» за 12 октября 1900 года с напечатанной в ней заметкой: «Чествование К. А. Кламрота». «11 октября Большой театр чествовал одного из старейших своих тружеников – Карла Антоновича Кламрота, который прослужил 44 года, как первый концертмейстер, и теперь потребовал себе необходимого отдыха.

К. А. Кламроту в настоящее время 71 год; место его рождения Тюренген, где он и получил своё первоначальное музыкальное образование сначала у своего отца, а затем у известного скрипача Липиньского.

В Россию, в Москву К. А. Кламрот приехал в 1851 году и поступил, по приглашению Н. А. Рубинштейна, преподавателем в основанную им музыкальную школу, впоследствии преобразованную в Московскую консерваторию.

Преобразование школы в Консерваторию сделало К. А. Кламрота профессором.

В 1856 году он, по приглашению дирекции Императорских театров, поступил первым скрипачом и концертмейстером в Большой театр, и 44 года он служил русской опере на своём пульте, будучи образцом аккуратности, доброго товарища и в то же время строгим хранителем древних преданий Большого театра.

Чистота и музыкальность его исполнения, добросовестное отношение к делу и широкое музыкальное образование доставили ему почётную известность не только в русском музыкальном мире и среди московской публики, но даже в музыкальных заграничных обществах и кружках. Не мудрено поэтому, что официальное чествование его собрало 11 октября в Большой театр много публики, явившейся почтить «лебединую песню» скрипача-ветерана.

Чествование началось в начале 4 акта поставленной по этому случаю «Травиаты», где К. А. Кламрот неподражаемо исполнял solo. После финального аккорда solo при оглушительных дружных аплодисментах публики поднялся занавес и на сцене оказались собравшимися все главные силы нашей оперы во главе с главным режиссёром А. И. Барцалом.