Яльмар Шахт - Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Когда в 1924 году появился план Дауэса, он произвел глубокое впечатление, потому что впервые вместо одностороннего произвольного диктата проблема репараций обсуждалась в обстановке, обычно ассоциируемой с выработкой контракта. В то время это воспринималось как фундаментальная перемена в международной политике. План Янга включал некоторое число улучшений, но никаких сенсационных изменений не произвел, и председатель конференции не прекращал искать некую выгодную с пропагандистской точки зрения идею, которую можно было бы предпослать плану Янга. Мне посчастливилось придумать такую идею, и я предложил ее Оуэну Янгу.

Я начал с характеристики репарационной политики от начала до нынешнего времени. Особую трудность для меня представляло разъяснение того, почему нельзя было выплачивать долги по репарациям с прибыли от экспорта. В течение последних пяти лет мы не раз получали такую прибыль. И все же производили выплаты репараций из займов, предоставленных нам в эти годы другими странами, в порядке, который не мог продолжаться бесконечно. Проценты с каждым годом увеличивали нашу задолженность, и сами кредиты не всегда предоставлялись. Требовалось поэтому предпринять решительные меры для увеличения экспортной прибыли.

В дополнение к этой общей характеристике ситуации я подчеркнул, что американская политика щедрого предоставления кредитов Германии целиком ошибочна. Германия являлась промышленной державой, которая даже после войны была хорошо оснащена для промышленного производства, поэтому ей не надо было влезать в столь значительные долги. Экономическая история последних десятилетий предъявила убедительное доказательство того, что кредиты должны предоставляться в первую очередь для помощи слаборазвитым странам в целях полного использования их сырья и постепенной индустриализации. До войны европейские фондовые рынки предоставляли связные кредиты на экономическое развитие слаборазвитых стран Балкан и Южной Америки, а также других заморских территорий. Англия, Франция, Германия и другие страны не нуждались в иностранных кредитах: наоборот, они были кредиторами и поставщиками капиталов в слаборазвитые страны.

Германия находилась теперь в бедственном положении и была не в состоянии предоставлять кредиты другим. Если союзные державы действительно хотят помочь ей удовлетворить свои долговые обязательства, им следует предоставлять кредиты слаборазвитым странам и таким образом помочь последним занять положение, когда они смогут покупать промышленное оборудование в Германии. Поощрение конкуренции Германии, как происходило до сих пор, с другими европейскими промышленными державами при существующем положении на мировых рынках не принесет пользы. Конкуренция Германии в этих сферах была одним из основных факторов, действовавших против международного мира и в направлении решения проблем посредством войны. Следует избегать повторения подобной конкурентной борьбы или добиваться хотя бы уменьшения ее ожесточенности посредством поисков новых рынков, предоставляющих всем промышленным державам возможности увеличения занятости и экспорта их товаров. Повышение благосостояния всех стран является фундаментальным экономическим принципом, позволяющим сохранить мир и избежать войн в будущем.

Оуэн Янг сразу поинтересовался, знаю ли я способ претворения своих идей в жизнь.

— Я бы не говорил вам, господин Янг, всего этого, если бы не смог предложить способа достижения своей цели на практике. Я бы предложил, чтобы в рамках плана Янга вы взяли на себя ответственность в интересах всех заинтересованных сторон основать совместно банк. Посредством этого банка, с одной стороны, распределялись бы репарационные платежи, а с другой — ему было бы доверено осуществлять финансовые операции с целью обеспечения слаборазвитых стран средствами разработки своих минеральных ресурсов и увеличения сельскохозяйственной продукции. Такая финансовая помощь позволит этим странам закупать промышленное оборудование — особенно в Германии, — необходимое для роста производства. Такого рода банк потребует финансового взаимодействия между побежденными и победителями, которое обеспечит общность интересов и которое, в свою очередь, укрепит взаимное доверие и понимание, а также будет способствовать сохранению и упрочению мира.

У меня еще сохранились живые воспоминания об обстановке, в которой происходил данный разговор. Оуэн Янг сидел в своем кресле, попыхивая трубкой, вытянув ноги и устремив на меня взор своих немигающих проницательных глаз. Я по привычке излагал свои аргументы, не спеша прохаживаясь по комнате. Когда я закончил говорить, последовала короткая пауза. Затем все его лицо просветлело, и прозвучали уверенные слова:

— Доктор Шахт, вы предложили прекрасную идею, я собираюсь ознакомить с ней весь мир.

Все это происходило в конце весны 1929 года. Почти через двадцать лет — находясь еще под полицейским надзором и будучи вынужденным принимать гостей в скромной провинциальной гостинице на территории Люнебургской пустоши, куда меня «заключили» англичане, — я прочел план обеспечения мира, выдвинутый администрацией президента США Трумэна. В основе программы из четырех пунктов лежала идея, которая уже давно была у всех на устах. Суть идеи заключалась в том, что для обеспечения всеобщего благосостояния необходимо помочь слаборазвитым странам кредитами и поставками товаров. Это была замечательная идея, нашедшая повсюду доброжелательный прием. Кажется, никто не осознавал, что она копировала мое предложение двадцатилетней давности, хотя и в 1929 году оно не ограничивалось простым предложением, но было официально включено в план Янга, который предусматривал создание Банка международных расчетов (БМР).

Если бы такая задача, нашедшая законодательное оформление, была осуществлена, то это, вероятно, оказало бы на международную экономическую ситуацию значительное влияние и способствовало бы мирному развитию событий. К сожалению, функционеры БМР не уделяли внимания данному пункту этой программы. В результате сильного влияния союзных стран, особенно Франции, они ограничились администрированием и распределением репарационных платежей, а также весьма полезным взаимодействием центральных банков различных стран. Но поскольку выплата репараций вскоре прекратилась, их деятельность в этом отношении ничего не дала. Мировой экономический кризис, последовавший за резким падением курса акций на Уолл-стрит в октябре 1929 года, также сорвал принятие любых действенных мер, которые я предлагал. Грозные события в мировой политике также помешали этому. Если бы БМР сразу же после своего основания проявил инициативу в вопросах финансовой помощи слаборазвитым странам, то, возможно, после Второй мировой войны он занял бы место так называемого Мирового банка (Международного банка реконструкции и развития), который сейчас действует в США. Политика Мирового банка нередко вызывает политическое недоверие, в то время как БМР при всем своем сходстве был бы свободен от этого. Даже сегодня не следует терять надежду на будущее сотрудничество между БМР и Мировым банком.