Семен Синельников - Киров

Прощайте, товарищи, вы с честью прошли свой доблестный путь благородный!..»

Статья была опубликована в 1919 году под псевдонимом Арцу Тохов, что в переводе с осетинского означает: вернись, победа.

Летом 1917 года партийная организация и Совдеп командировали Кирова в Петроград. На обратном пути, в Москве, Сергей Миронович узнал о мятеже Корнилова, двинувшего на Петроград части Туземного корпуса, в который входила дивизия, состоящая из горцев, так называемая «дикая дивизия». Моссовет по предложению Кирова связался с Владикавказом, и в эту дивизию послали горскую делегацию. Она разъяснила солдатам, что их натравливают на петроградских рабочих. Дивизия отказалась участвовать в контрреволюционной корниловской авантюре.

Когда Сергей Миронович возвратился во Владикавказ, начались перевыборы Совдепа. Баллотировалось несколько списков. Полугодие настойчивой работы большевиков дало себя знать: их список собрал больше голосов, чем все остальные списки, вместе взятые.

Совдеп стал большевистским.

Октябрьская социалистическая революция застала Кирова в столице. Он был делегатом II Всероссийского съезда Советов, участвовал в боях за большевистскую власть, участвовал и в выработке Декрета о земле, проект которого написал Владимир Ильич Ленин.

4 ноября 1917 года Сергей Миронович возвратился из Петрограда. Владикавказ жил словно в тумане. Достоверные слухи о великих событиях, совершившихся на берегах Невы, смешивались с измышлениями, которыми наводняли провинцию столичные меньшевики и эсеры, телеграфные агентства и чиновники поверженных ведомств. Помимо того, местный телеграф захватили эсеры. Они уничтожали все неугодные им телеграммы, даже адресованные частным лицам.

Весть о приезде Кирова облетела и центральные кварталы, и слободки, и ближние селения, аулы. Вечером в городском театре собрался Совдеп. Зрительный зал не вместил всех пришедших. Заводские рабочие, железнодорожники, казаки, горцы, солдаты, учащиеся заполнили фойе и балконы, облепили подоконники. Была запружена вся площадь у театра.

Киров выступил с докладом. Сергею Мироновичу верили, его выступление встретили восторженно.

Столь же восторженно встречали его в последующие дни всюду, где он бывал, рассказывая об Октябре.

Однако ни пылкие резолюции, ни рукоплескания, ни почести, воздаваемые по обычаю доброму вестнику, не опровергали печальной истины: из-за вековой отсталости горских народов и национальной розни, из-за неизбежного вооруженного сопротивления контрреволюционеров взять сразу власть в руки терским большевикам нельзя.

Надо было терпеливо примирять, объединять народы области и вести их против общего врага — контрреволюции. Благодаря этой единственно разумной тактике трудовые слои населения проникались ленинской правдой. К концу ноября у владикавказских меньшевиков не осталось и десятка рабочих. Грозненские большевики добились почти безраздельного влияния в Совдепе. В гарнизонах Владикавказа, Грозного, Пятигорска, Георгиевска солдаты шли за большевиками.

Тем не менее сила была на стороне контрреволюции. Выбитые из средней полосы России, царские генералы и офицеры, фабриканты и помещики, отставные политические воротилы стекались к югу. На Дону и Кубани, в Закавказье начался поход против советской власти. Тревожно было и в Терской области. Горские и казачьи верхи, сговорившись во Владикавказе, образовали терско-дагестанское правительство.

В города, станицы, аулы понабилась военщина. Казачьих и горских кулаков в изобилии снабжали оружием, снарядами, патронами.

Контрреволюционеры клеветали на большевиков, натравливали казаков на горцев, горцев на солдат, одну горскую народность на другую. Солдат, едущих с фронта и рвущихся домой, черносотенцы не пропускали через Дагестан и Терек — по наущению своей знати отсталые горцы разбирали железнодорожные пути, взрывали мосты. Убивая в Грозном чеченцев, контрреволюционеры приписывали эти преступления русским рабочим. Воспользовавшись клеветой, горские офицеры напали на город, подожгли новогрозненские промыслы, глумились над населением. Пригласив чеченского шейха для мирных переговоров, казаки убили его. Тогда чеченцы сожгли казачью станицу, а казаки сровняли с землей три аула. В отместку за издевательства казачьих погромщиков горцы в районе Моздока обложили несколько станиц.

Тысячи и тысячи людей втянулись в братоубийственную вражду, их отвлекли от революции. Теперь терско-дагестанское правительство могло открыто действовать и во Владикавказе. В предновогоднюю ночь офицерская банда ворвалась в Совдеп, арестовала президиум во главе с Буачидзе и Орахелашвили, разгромила партийный комитет большевиков. На улицах расклеивала плакаты: «Смерть большевикам!»

Сергея Мироновича не было ни в Совдепе, ни в партийном комитете, и офицеры-бандиты разыскивали его. Охраняемый друзьями, он тотчас же, ночью, связался с керменистами. Керменисты, не мешкая, двинули из осетинских селений вооруженный отряд, прибывший наутро во Владикавказ. К отряду присоединились большевистски настроенные солдаты и вместе с рабочими-дружинниками спасли арестованных от расправы.

В городе хозяйничали офицеры, соперничая с уголовниками в грабежах, убийствах. Жители не выходили из дому, даже боялись хоронить покойников. Кто имел оружие, пробивал в каменной ограде бойницу и караулил свой кров.

Киров, Буачидзе, Орахелашвили укрепляли дружины, наводили порядок в слободках, защищая от произвола прежде всего рабочих, бедноту.

Через неделю, когда на окраинах стало поспокойнее, Сергей Миронович надолго покинул Владикавказ.

Это было на исходе января 1918 года.

В степном городке Моздоке, окруженном станицами, созвали областной съезд. Под видом съезда народов Терека казачьи атаманы хотели провести свое сборище и, сколотив воедино контрреволюционные силы области, обрушиться войной на ингушей и чеченцев — тогда большевикам будет не до провозглашения советской власти. Уже был отдан приказ о наступлении на оба обездоленных народа, и, чтобы придать истреблению их видимость законной войны, оставалось лишь заручиться одобрением съезда. Получить одобрение было не так уж трудно: Моздок превратился в военный лагерь, здесь собрались тысячи вооруженных казаков контрреволюционного толка.

Но на съезде был Киров.

Своевременно поняв истинные цели контрреволюционеров, он еще до съезда в нескольких городах убедил представителей партий, называвшихся социалистическими, сблокироваться и послать своих делегатов в Моздок, чтобы там сообща отстаивать мир. Социалисты разных оттенков согласились с предложением Кирова — одни из боязни опозориться в низах потворством войне, другие были просто не прочь примазаться к его идее, не сомневаясь, что большевики, так или иначе, одержат верх, не допустят истребления горцев.