Александр Мартынов - «Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1

Необходимым условием для авторов «воспоминаний», обдумывающих их пригодность для историков, является правдивость. Оглядываясь на наше прошлое и сравнивая его с настоящим, мы, русские эмигранты, часто и невольно готовы закрыть глаза на теневые стороны и охотно берём широкой кистью побольше радужных красок с палитры наших воспоминаний. Не избежали этого и мемуары, авторами которых были деятели Министерства внутренних дел [39] См., напр.: Курлов П.Г. Гибель Императорской России. Берлин, 1923; Лопухин А.А. Отрывки из воспоминаний. М.; Пг., 1923; Vassilyev A.Т. The Okhrana: The Russian Secret Police. London; Bombey; Sydney, 1930. Возможно, Мартынов имеет в виду и воспоминания лиц, не входивших непосредственно в аппарат министерства, т. е. включенные в настоящий том мемуары А.В. Герасимова, П.П. Заварзина и др. .

Для того чтобы воссоздать правдивую картину моей службы в Отдельном корпусе жандармов, я старался брать с палитры моих воспоминаний все необходимые краски, а не только радужные, и поэтому читатель не найдёт в ней той «буколики», которая часто извращает в нашей эмигрантской литературе верную перспективу прошлого.

По поводу основания в 1826 году Отдельного корпуса жандармов, т. е. новоучреждённой политической полиции, права, обязанности и функции которой были в правительственных актах того времени очерчены весьма туманно, рассказывали, что на вопрос графа Бенкендорфа, назначенного главой этого новосозданного Отдельного корпуса жандармов, каковы должны быть функции его, Император Николай I вынул носовой платок и, передавая его Бенкендорфу, сказал: «Ты будешь вытирать им слёзы несчастных…» [40] Указ об учреждении III отделения (под начальством генерала-адъютанта А.Х. Бенкендорфа) был объявлен 3 июля 1826 г. III отделение, просуществовавшее по 1880 год, являлось центральным учреждением «высшей» полиции. Оно осуществляло охрану государственного строя, надзор и контроль за всеми сторонами политической и общественной жизни России, а также за деятельностью государственного аппарата управления и выборных учреждений. III отделение непосредственно подчинялось императору. Корпус жандармов должен был стать его исполнительным органом на местах, что требовало коренной реорганизации всех жандармских частей и подразделений. Предполагалось не только объединить все жандармские части под единым руководством, но и связать их деятельность с деятельностью политической полиции. 25 июня 1826 г. была учреждена должность шефа жандармов, которым был назначен А.Х. Бенкендорф. Отдельный корпус жандармов был создан на основании «Положения о корпусе жандармов» от 28 апреля 1827 г. и представлял собой специальное воинское формирование, военные чины которого составляли основу штата жандармско-полицейских учреждений Российской империи с 1826 по 1917 г. Чины Отдельного корпуса жандармов имели двойное подчинение. По инспекторской, строевой, хозяйственной части Корпус жандармов входил в систему Военного министерства. По ведению политического розыска, проведению дознаний и другим вопросам чины Отдельного корпуса жандармов подчинялись III отделению, а с 6 августа 1880 г. — Департаменту полиции.

К этому анекдотическому слуху, получившему в русском обществе широкое распространение, лучше всего может быть приложена известная итальянская поговорка: Se non ё vero, ё ben trovato [41] Если это и неправда, то хорошо придумано (ит.) . .

Анекдот этот недостоверен уже потому, что графу Бенкендорфу, который сам же докладывал Императору Николаю I в поданной им записке о необходимости создать Отдельный корпус жандармов, едва ли приходилось справляться у Императора, уже после учреждения этой организации, об её функциях! Но этот анекдотический слух в то же время характерен, так как действительно функции этой новой и ответственной организации были очерчены очень неясно.

История с платком, имевшим своё назначение «утирать слёзы несчастных», рисует как самого Императора, так и его приближенного генерала парящими в облаках сентиментальной непрактичности. Как бы то ни было, несомненно, что в разных правительственных мероприятиях того времени было много нежизненной и идеалистической подкладки в подходе к разрешению вопросов как внутренней, так и внешней политики.

Посмотрим же, как стал функционировать Отдельный корпус жандармов, созданный в начале царствования Николая I и ко дню его кончины насчитывавший почти 30 лет деятельности. За это время он мог уже доказать на практике свою пригодность или ненужность и выявить неправильности в организации.

Теперь мы знаем, что за все 30 лет своего существования Отдельный корпус жандармов прежде всего был не тем, для чего, собственно, он был создан. Единственной его политической чертой в том периоде было то, что он являлся просто «карающей рукой» Императора. Не кто иной, как Гоголь, своим гениальным пером подтверждает это моё суждение: история действующих лиц комедии «Ревизор» заканчивается появлением «провинциальной» фигуры российского жандарма, олицетворяющего «карающую руку» русского Императора или «правосудия», что для той эпохи одно и то же, и… как говорится, берёт всех действующих лиц — мошенников и плутов — за шиворот! [42] Неточно. В последнем явлении «Ревизора» жандарм сообщает местным чиновникам: «Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице» .

По замыслу своих творцов Отдельному корпусу жандармов надлежало не только «карать», но и своевременно «осведомлять» правительство о всяких нарушениях закона, злоупотреблениях и злоумышлениях. Фактически же о нарушителях закона, о злоупотреблениях и других преступлениях власть узнавала post factum [43] После того, как событие уже произошло (лат.) . : злоупотребление совершалось, власть появлялась и нарушители закона так или иначе карались. Была ведь кроме Отдельного корпуса также и общая уголовная полиция! Однако, если в то время какое-нибудь конспиративное общество попыталось бы организовать ряд групп, объединённых целью противозаконной борьбы с правительством или посягавших на основной строй государства, то функционировавшая тогда «политическая полиция» — или Отдельный корпус жандармов — была бессильна бороться с такими противоправительственными начинаниями в силу целого ряда особенностей, о которых я скажу в дальнейшем. Правда, ввиду общего спокойствия и «политического затишья» в России той эпохи таких начинаний было немного, и если они и были открываемы правительством вовремя, то вовсе не потому, что тогдашняя «политическая полиция» была во всеоружии своего устройства, своей техники или благодаря особым талантам её руководителей. В то время население империи было настолько подавлено казавшейся мощью правительства, что всегда находился боязливый обыватель, который, боясь ответственности, так или иначе доводил сам представителей власти до «слухов», «данных» или «доказательств» о наличии «преступной» или просто «подозрительной» группы. Были также, само собой разумеется, доносы правительству, вызванные патриотическим образом мыслей. Вот тогда-то и появлялась на сцену «карающая рука» в виде жандарма, и началась его служба как охранителя законов и основ государства.