Александр Мартынов - «Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1

Должность директора Департамента полиции была пиком служебной карьеры Васильева. В перспективе он должен был стать товарищем министра внутренних дел, но к Февральской революции 1917 года успел стать лишь исполняющим обязанности товарища министра. Из всех четырёх мемуаристов Васильев занимал самый высокий пост, находился в центре событий, но оказался менее прозорливым, чем его сослуживцы. Свидетельством этого могут быть слова, сказанные Васильевым на аудиенции у императрицы Александры Фёдоровны в октябре 1916 года при назначении его на пост директора Департамента На вопрос императрицы о волнениях он ответил, что «революция совершенно невозможна в России. Конечно, есть среди населения определённое нервное напряжение из-за продолжающейся войны и тяжёлого бремени, которое она вызвала, но народ доверяет царю и не думает о восстании» , и далее добавил, что любые выступления будут быстро подавлены.

А.Т. Васильев родился в 1869 году в Киеве. Там же в 1891 году окончил юридический факультет университета Св. Владимира и поступил на государственную службу в прокуратуру по Киевскому судебному округу. В 1894 году он был назначен судебным следователем в г. Каменец-Подольск, а через год перешёл на должность товарища прокурора Луцкого окружного суда. В этой должности Васильев работал потом в Киеве (1901–1904), затем был переведён в Петербург. В первые годы своей службы в прокуратуре Васильев занимался в основном уголовными делами, а в Петербурге работал в тесном контакте с Петербургским ГЖУ, вёл наблюдение за производством дознаний по делам политическим.

В 1906 году Васильев перешёл из ведомства Министерства юстиции в Министерство внутренних дел; он служил в Департаменте полиции чиновником особых поручений 5-го класса. В связи с тем, что в этот период возникли сложности в подборе руководителей самого ответственного подразделения Департамента полиции — Особого отдела, он несколько месяцев заведовал этим отделом. Одновременно по распоряжению товарища министра внутренних дел П.Г. Курлова и министра внутренних дел П.А. Столыпина он проводил инспектирование ряда охранных отделений, учреждений политического сыска.

Занимая должность чиновника особых поручений, он курировал работу Особого отдела, порой исполняя обязанности вице-директора Департамента полиции. В Департаменте Васильев проработал два года и вернулся в прокуратуру. В 1908 году он был назначен в Петербургскую судебную палату, с 1909-го занимал прежнюю должность товарища прокурора Санкт-Петербургского окружного суда. Через четыре года Васильев возвращается в Департамент полиции на прежнюю должность чиновника особых поручений, но уже 4-го класса и исполняет обязанности вице-директора Департамента полиции по политической части.

Во многом этому возвращению способствовал новый товарищ министра внутренних дел В.Ф. Джунковский. В своих воспоминаниях он писал: «…я пригласил исправляющим должность вице-директора по заведованию особым отделом Департамента товарища прокурора статского советника Васильева. Я его не знал, но мне рекомендовали его как благородного и честного человека, а кроме того, меня прельстило то, что он одно время служил уже в Департаменте по политической части, следовательно, был знаком с механизмом этого дела» . Далее Джунковский, правда, дополняет эту характеристику отнюдь не лестными словами: «Потом мне пришлось весьма раскаяться в этом назначении, сознать свою ошибку, слишком я поторопился. Васильев оказался ленивым и мало способным к своей должности и не был чужд отрицательных приёмов охраны, хотя это был человек вполне порядочный» [27] См.: Джунковский В.Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2 С 130. .

3 ноября 1915 года Васильев был назначен членом Совета Главного управления по делам печати. Но расстался Васильев с Департаментом всего на год. Новый министр внутренних дел А.Д. Протопопов питал дружеское расположение к нему и вскоре после своего назначения пригласил занять пост директора Департамента. 28 сентября 1916 года последовал высочайший именной указ о назначении Васильева. Это назначение было неожиданным для многих и, судя по свидетельству Васильева, для него самого. В интервью с журналистами сразу после назначения он сказал «Почти всю свою службу я провёл в прокуратуре, право и закон являются единственными руководящими началами. Эти начала, которые я стремился осуществлять в течение всей предшествовавшей моей службы, я намерен положить в основание настоящей моей деятельности на посту директора Департамента полиции. — Во всех частных отдельных случаях я буду с полным благожелательством относиться к интересам населения, но, конечно, в тех пределах, в которых это позволит соблюдение государственной пользы. Никакой предвзятости, тенденциозности у меня нет. На первом плане должно стоять соблюдение высших государственных интересов и пользы многомиллионного населения Империи» .

Судя по отзывам хорошо знавших его людей, Васильев был человеком благожелательным, опытным юристом, любил консультировать, «натаскивать» своих коллег. Но в сложных ситуациях на себя многого не брал. В этом плане характерно его интервью, данное корреспонденту газеты «Колокол» по поводу его планов: «У меня, директора Департамента полиции, особой программы нет. Вся деятельность подведомственного мне Департамента сводится к исполнению распоряжений свыше. У министра, в ведении которого Департамент находится, есть своя программа, и этой программы должен придерживаться и я…» [28] «Колокол». 1916. 3 октября.

В своих письменных объяснениях, данных Чрезвычайной следственной комиссии, он выразил своё отношение к работе более определённо: «Я всегда считал, что Департамент полиции не должен играть какой-либо самостоятельной роли, а должен служить центром, где сосредоточиваются те или иные сведения, по существу коих должен так или иначе оперировать лишь министр внутренних дел. Вот почему я обещал последнему при вступлении в должность трудолюбие, правдивость и полное отсутствие каких-либо дел, которые проделывались бы без его, министра, ведома.

Я держался того убеждения, что я являюсь одним из многих директоров центральных учреждений, что никаких особых преимуществ мне не присвоено и что какую-либо особую политикою я заниматься не буду, да и не могу, так как не склонен к этому по складу своего характера. Полагал я, что буду лишь начальником учреждения, коему я постараюсь привить порядочные начала, и что если такие мои намерения не будут соответствовать видам и желаниям начальства, то я уйду с должности без всякого сожаления» [29] Падение царского режима. Л., 1924. Т. 1. С. 426–427. .