Александр Мартынов - «Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1

В первые дни марта новая власть разыскивала Мартынова, но, как он потом писал, ему было сложно вернуться обратно в Москву. По возвращении он написал рапорт, поданный комиссару Москвы 13 марта 1917 года. Рапорт интересен не только с точки зрения чисто служебных отношений, но и как документ, содержащий политическую оценку происходившего. Считая обстановку сложной и особенно сложной для бывшего начальника охранного отделения, он пишет: «Прежде всего считаю долгом заявить о моём полном подчинении настоящему правительству и что никаких мер или действий, могущих нанести ему какой-либо вред, я не предпринимал и никогда не предприму, с самого начала принятия им власти, прекратив всякую работу вверенного мне отделения. <���…> Должен также доложить, что с последних дней февраля с.г., когда в градоначальстве не было получено никаких инструкций из Петрограда, но было определённо известно, что Временное правительство взяло в свои руки управление страной — всякое противодействие ему только осложняло положение, поэтому я распорядился по Отделению, чтобы никаких арестов не производили, чтобы те арестованные, которые числились содержанием под стражей за градоначальником, были бы освобождены. <���…> Глубоко убеждён, что ни один из моих подчинённых, как из офицерского состава, так чиновников и низших служащих, и не стал бы принимать никаких мер, ведущих к вреду для Временного правительства, так как было совершенно ясно, что идти против общего желания бессмысленно, вредно и могло бы создать только крайне нежелательные осложнения, особенно в то тяжёлое время, которое мы все переживаем. Невероятное ослепление, в котором находилась старая власть, не умевшая слушать тех предостерегающих докладов, которые ей неоднократно делали, указывавших и на падение престижа династии, и на всеобщее негодование, ставило в невозможное положение службу при этом режиме» [23] ГАРФ. Ф. 504. On 1 Д 428. С. 85–86. . Стоит отметить, что доклады Мартынова внимательно прочитывались непосредственным руководством, но многие материалы подобного рода складывались министром внутренних дел Протопоповым «под сукно».

Далее в рапорте Мартынов говорит о своём желании и желании своих подчинённых уйти на фронт — «вступить на общем основании в действующую армию и своей службой и в её рядах и кровно быть действительными защитниками родины и верными слугами Временного правительства» [24] ГАРФ. Ф. 504. On. 1. Д. 428. С. 86. .

В начале апреля 1917 года А.П. Мартынов был арестован. Первоначально он содержался на дворцовой гауптвахте в Кремле, в июне был переведён в Московскую губернскую тюрьму. Его допрашивали в Комиссии по обеспечению нового строя. Вопросы касались его непосредственной службы по политическому сыску и руководству им и секретной агентуры. Свои показания Мартынов оформил в виде «Записки об организации системы политического сыска». На вопрос о конкретных секретных сотрудниках, и в частности, о наличии в Московском охранном отделении агентуры среди военных, Мартынов отвечал устно. «Насколько я помню , — говорил он, — в Саратовском охранном отделении сыщиков военной агентуры не было, равно как и не было её при мне и в Московском охранном отделении. По поводу представленного мне списка (Мартынову был предъявлен список вспомогательных агентов МОО, датированный 1911 г. — З.П.) я ничего не могу сказать, тогда я не служил. От Заварзина военной агентуры я не принял и сам таковую не заводил, относясь лично к этому отрицательно, считая, что политический розыск из военной среды бесполезен и может быть доставлен при нужде со стороны» [25] Там же. Л. 56. . Стоит отметить, что отрицательное отношение Мартынова к учреждению секретной агентуры среди военных совпало с позицией бывшего товарища министра внутренних дел В.Ф. Джунковского, который так же резко отрицательно выступал против наличия агентуры в армии и своим распоряжением упразднил её [26] См.: Джунковский В.Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2. С. 178–181. . Однако если Мартынов считал заведение агентуры в армии делом бесполезным, то Джунковский своё решение мотивировал этическими соображениями, считая доносительство на коллег и начальство в военной среде явлением аморальным.

Одной из основных задач Комиссии по обеспечению нового строя, которая допрашивала Мартынова, было выявление секретной агентуры Московского охранного отделения. Материалы агентурного отдела были практически уничтожены пожаром, поэтому списки секретных сотрудников составлялись по косвенным данным, а затем уточнялись, многое было восстановлено по материалам Департамента полиции, на допросах офицеров «охранки». Судя по ответам Мартынова, он не скрывал имён тех агентов, с которыми работал, давал сведения о внешности некоторых сотрудников, их деловых качествах. Судя по протоколам, он стремился оставить впечатление о себе как о специалисте, знания которого ещё могут быть полезными новым властям.

Обстоятельства для него складывались благоприятно, в том числе и после Октябрьской революции. В ноябре 1917 года появилась возможность освободиться под залог. Его жена Евгения Николаевна внесла в Московское казначейство залог в 5000 рублей, и судебный следователь по особо важным делам Московского окружного суда Д.П. Евневич подписал постановление об освобождении Мартынова из тюрьмы. Ещё раньше был освобождён сын Александр, арестованный вместе с ним.

Ему, однако, было ясно, что оставаться в России нельзя.

Весной 1918 года Мартынову вместе с семьёй удалось бежать на юг. Он вступил в Белую армию, служил в контрразведке на Черноморском флоте, затем из Крыма выехал в Константинополь. Вместе с бывшим начальником Московского сыскного отделения А.Ф. Кошко организовал в Константинополе частное детективное бюро.

В 1923 году Мартынов с семьёй переехал в США, где некоторое время работал в Нью-Йорке по охране банков, контор и т. д. В 1951 году он переехал в Калифорнию и вскоре умер в Лос-Анджелесе.

«Охрана — русская тайная полиция» — такое название дал своим воспоминаниям последний директор Департамента полиции А.Т. Васильев. Слово «охрана» в этих воспоминаниях имело довольно ёмкий смысл и обозначало как политическую полицию в целом, так и её составные части: руководящий орган — Департамент полиции, губернские жандармские управления и охранные отделения. «Охрана» — это практически синоним слова «охранка», которое в то время было широко распространено.

Васильев, единственный из представленных в книге мемуаристов, не был военным и не принадлежал к Корпусу жандармов. Однако по своим служебным обязанностям он должен был бороться с силами оппозиции, как и жандармы.