Игорь Синицин - Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя

Полагаю, что и те генералы КГБ, кто в своих мемуарах отмечает уникальный, высочайший профессионализм разведчика и контрразведчика, организатора электронной и нелегальной разведок и антитеррористической группы «Зенит», упорного, но не жестокого борца с диссидентами Юрия Андропова, впадают в другую крайность. Истина, как и полагается, лежит где-то посредине. Андропов был и оставался в качестве председателя КГБ и члена высшего руководства партии политиком, которому равных в послесталинском Советском Союзе не было. И тот же Андропов, начиная со своих партизанских лет, через будапештские события, секретарство и руководство отделом социалистических стран в ЦК, а затем и деятельность во главе спецслужб, все время учился и самосовершенствовался как профессионал в весьма специфической сфере человеческой деятельности, которую иной раз называют в числе первых древнейших профессий.

Теперь, спустя два десятилетия после его смерти, можно легко подсчитывать его ошибки и как политика, и как профессионала спецслужб. Они стали историей, тесно переплетаются и составляют с ней единую ткань. Но в 70-х и в середине 80-х годов все это было не так очевидно. И виноват в них был не только он один, но и его товарищи по политбюро, члены триумвирата Андропов — Громыко — Устинов, руководители подразделений КГБ, которых он выбрал и которым полностью доверял. Среди этих последних я поставил бы на первое место в качестве главного источника фатальных ошибок Юрия Владимировича начальника его секретариата, а затем внешней разведки, ставшего впоследствии заместителем председателя и председателем КГБ Владимира Александровича Крючкова. Несколько ниже я подробнее поясню эту мысль. А сейчас только напомню оценку бесспорным и обладающим энциклопедическими знаниями и опытом в сфере тайных войн крупнейшим профессионалом спецслужб генералом Судоплатовым деятельности, в частности, простого канцеляриста Крючкова, воздевшего на свои плечи тяжелые погоны генерала армии. Я полностью с ним согласен и пришел к такой же оценке независимо от признанного патриарха советской госбезопасности: «Феномен ГКЧП явился результатом того, что на этапе исторического перелома органы госбезопасности, силовые структуры возглавлялись людьми, не прошедшими настоящей школы политической деятельности, не приученными принимать самостоятельно ответственные решения. Почти все гэкачеписты, будто специально отобранные Горбачевым на роль опереточных путчистов, пришли на высокие должности из помощников и референтов, из категории аппаратных руководителей. В руководстве КГБ появился Крючков, введенный в политическую игру лично Горбачевым. Возможно, этого требовали обстоятельства».

Добавить к этому можно лишь то, что Крючкова ввел «в политическую игру», как и другого разрушителя Системы — Горбачева, сам Андропов.

Теперь же мне хотелось вспомнить некоторых других персон из состава коллегии КГБ в те времена, когда я работал рядом с Юрием Владимировичем, и хотя бы вкратце высказать те впечатления, которые каждый из них у меня оставил. Я встречал этих людей на заседаниях коллегии КГБ, в приемной и секретариате председателя, на совещаниях и в кинозале, перебрасывался словом в коридорах при встречах.

Все они вместе и каждый по-своему оказывали влияние на Андропова и подвергались воздействию его личности. Сумма этих влияний и сделала Андропова таким, каким он был к концу 70-х годов, — твердокаменным большевиком снаружи и не всегда уверенным в своей правоте либералом глубоко внутри. Повторюсь, но замечу еще раз, что Андропов, по моему мнению, до середины 1977 года был совсем другим человеком и деятелем, после этого рубежа он стал другим…

Первым заместителем председателя КГБ не только по должности, но и по положению в ведомстве был генерал-полковник, затем генерал армии Георгий Карпович Цинев. Цинев слыл большим профессионалом военной контрразведки, еще до Андропова возглавлял в КГБ 3-е управление, занимавшееся контршпионажем и охраной секретов в Вооруженных силах. Он был неглупым и волевым человеком, хорошо понимавшим и охотно показывавшим на людях свое главное достоинство — родственную связь с генеральным секретарем. Но в отношениях с сотрудниками КГБ, даже в генеральских званиях, он был жесток и груб. Его жена была родной сестрой супруги Брежнева. Родственники часто встречались домами. Леонид Ильич со свойственным ему добродушием любил не только свояка, но и его дочь, свою племянницу. Естественно, что зять Цинева, так сказать, племянник генсека по маме своей жены, работавший в ПГУ, очень быстро получил генеральскую звезду.

Цинев был главным «государевым оком» в КГБ, присматривал за Андроповым и довольно нахально вел себя в присутствии Юрия Владимировича. Он часто, не сообщая об этом председателю, как следовало бы по субординации, заходил к Леониду Ильичу или созванивался с ним по прямому телефону. Было известно, что Цинев стремился «обскакать» председателя КГБ и доложить свояку генсеку какие-либо «жареные факты» раньше, чем это сделает в более достойной форме Андропов. Цинев предлагал Брежневу многие решения и не соглашался с мнением Юрия Владимировича нарочно, в пику председателю. Первый зампред КГБ по военной контрразведке был в весьма близких и дружеских отношениях с министром внутренних дел Щелоковым. Цинев с удовольствием кляузничал своему родственнику на Юрия Владимировича, хотя, что уж там можно было «стучать» на Андропова генсеку, я и представить себе не могу — настолько преданным Леониду Ильичу был Юрий Владимирович. Однако оба раза, когда над головой Юрия Владимировича сгущались тучи — первый раз в 1977 году и во второй раз — в 1982-м, — и когда Андропов был на грани удаления из политбюро, возникали разговоры о причастности воеводы Георгия, верного слуги и ока государева, к опале на «ближнего боярина» Юрия. Во всяком случае, весной 1982 года, когда Андропова перевели на работу в ЦК просто секретарем, но не вторым, как некоторые деятели хотели это представить, место председателя КГБ осталось вакантным всего на несколько часов. Цинев в резкой форме отверг мысль Брежнева и Черненко о назначении Чебрикова, которого предлагал себе в преемники Андропов, и посадил на это место давнего приятеля, тогдашнего председателя КГБ Украины Федорчука.

Я связываю все неприятности, возникшие у Андропова весной 1982 года, именно с тем, что Юрий Владимирович дал в 1981 году команду расследовать по полной программе многие коррупционные дела. Его сближение с Сусловым, возникшее на основе борьбы с коррумпированностью московской верхушки, напугало и Цинева, и московского первого секретаря, члена политбюро Гришина, и Председателя Совета министров старца Тихонова, и насквозь коррумпированного шефа МВД Щелокова, и Черненко, претендовавшего на роль второго секретаря. Суслов был по характеру таким же аскетом, как и Юрий Владимирович, а генсек и его клеврет Цинев не могли простить обоим, Суслову и Андропову, расследование делишек клана Брежнева. Хотя Суслов и выступал иногда покровителем некоторых партийных коррупционеров, вроде Медунова, первого секретаря Краснодарского крайкома КПСС, но и он, видимо, больше не мог терпеть разложение, грозившее серьезной общественной компрометацией его идола и кумира — правящей Коммунистической партии Советского Союза.