Игорь Синицин - Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя

Я тогда уже не работал у Андропова, но складывающейся ситуацией, естественно, весьма интересовался. До меня доходили сведения из надежных источников, что Федорчук не лучшим образом относился к Андропову и попытался начать с помощью Цинева серьезную чистку КГБ от андроповских кадров. Но они не успели. В ноябре Брежнев умер, а Андропов стал генеральным секретарем. Буквально на следующий день Федорчук вылетел с Лубянки и приземлился на улице Огарева, 6, где находился главный кабинет министра внутренних дел. Он появился в нем вместо Щелокова, который также был снят в одночасье.

В то же утро Виктор Михайлович Чебриков занял кабинет шефа КГБ. Вместе с Федорчуком ушел в МВД, заместителем министра по кадрам, генерал Лежепеков, главный кадровик КГБ. Лежепеков не принадлежал к числу врагов Андропова в ведомстве на Лубянке. Более того, этот внешне довольно мрачный и раздражительный из-за своих желудочных болезней человек явно получил персональное задание от нового генсека Андропова в тандеме с Федорчуком устроить в руководстве органов внутренних дел подлинное побоище кадров, приведенных туда и воспитанных Щелоковым. Федорчук, видимо, хотел реабилитировать себя перед Андроповым за те несколько месяцев, которые он провел на Лубянке. Он и Лежепеков уволили кого за злоупотребление служебным положением, кого якобы по несоответствию занимаемой должности на пенсию, а многих прямо на улицу. Всего пострадало от нового министра и его зама по кадрам несколько десятков тысяч сотрудников органов внутренних дел. Некоторые исследователи даже называют цифру в 200 тысяч человек.

Это было похоже на разгром НКВД, который проводил с сентября 1936 года по ноябрь 1938-го назначенный после Генриха Ягоды наркомом внутренних дел Николай Ежов. Правда, никого не расстреливали. Среди уволенных при генсеке Андропове милиционеров было немало коррумпированных «стражей порядка», однако большинство офицеров внутренних дел честно несли свою службу. И не их вина, а беда в том, что Брежнев шестнадцать лет держал во главе Министерства внутренних дел и ограждал от всякой критики своего приятеля Щелокова, насквозь фальшивого и коррумпированного человека. Как я уже писал выше, надсмотрщик за Андроповым в КГБ Цинев был большим другом Щелокова. Вполне вероятно, что министр внутренних дел поставлял ему какой-то липовый компромат на Андропова, его сторонников в политбюро и руководстве КГБ, полученный или сконструированный в недрах МВД.

Цинев оказывал, по моему мнению, своим консервативным напором негативное влияние на Андропова. Через него также действовал самым реакционным образом друг его и Леонида Ильича начальник Главного политического управления Министерства обороны генерал армии Епишев. Господь Бог не дал Епишеву ума, а потому начальник Главпура демонстрировал грубость и напористость. Говорили, что именно Епишев, будучи советским послом в Румынии, завел в полный тупик межпартийные и межгосударственные отношения СССР с этой страной, грубо указывая румынскому руководству, что именно ему следует делать, чтобы понравиться Епишеву и политбюро ЦК КПСС.

Вторым, более ласковым по отношению к Андропову, чем Цинев, «глазом» Брежнева в КГБ был генерал-полковник, затем генерал армии Семен Кузьмич Цвигун. Рослый, обширный мужчина, он заметно полысел и пополнел за 70-е годы, когда я регулярно встречал Семена Кузьмича в коридорах и на совещаниях. На губах Цвигуна часто можно было видеть добродушную улыбку, он охотно выполнял личные просьбы своих подчиненных. Семен Кузьмич писал романы о партизанах и консультировал художественные и публицистические фильмы о КГБ под псевдонимом генерал Мишин. В частности, он был главным консультантом создателей замечательного фильма «Семнадцать мгновений весны» и некоторых других лент о чекистах. Он очень помогал съемочным группам в организации их бесперебойной работы. Вся его творческая деятельность создала ему не только широкую литературную славу в узких кругах верхушки КГБ и правления Союза писателей, падкого на связи с высокими кагэбэшными чинами, но и мнение о нем среди читателей как о выдающемся партизане и разведчике Великой Отечественной войны. Эта слава широко культивировалась в окололитературных кругах, а чекисты только посмеивались. Они-то знали, что Семен Кузьмич не имел отношения к партизанским делам во время войны. «Наш писатель!» — беззлобно иронизировали даже те, которые, вроде Героя Советского Союза генерала Прудникова, были настоящими героями-партизанами Великой Отечественной войны и написали об этом интересные книги. Пожалуй, более способным литератором была супруга Цвигуна, женщина исключительной красоты и обаяния. Она публиковала, также под псевдонимом, свои рассказы в журнале «Огонек» и держала великосветский литературный салон.

Семен Кузьмич служил в Молдавии в бытность там первым секретарем ЦК Компартии республики Леонида Ильича Брежнева. Несмотря на довольно большую разницу в возрасте, они дружили домами. Оттуда, видимо, и идет легенда о том, что Брежнев и Цвигун женаты на сестрах. На самом деле они не родственники. Когда Брежнев стал генсеком, Цвигун уже был председателем КГБ Молдавии. При назначении Андропова шефом Лубянки Брежнев не усомнился в том, что вторым хорошим его наблюдателем в КГБ станет генерал Цвигун. Я думаю, что Семен Кузьмич, в отличие от Цинева, не причинял много вреда Андропову.

В свое время, после того как в конце января 1982 года генерал Цвигун якобы застрелился на заснеженной дорожке у себя на даче, ходило много версий этой трагедии. Особенное внимание досужих комментаторов вызывали те обстоятельства, что генсек Брежнев не подписался под некрологом Семена Кузьмича, а буквально через несколько дней после смерти Цвигуна скончался второй человек в КПСС, главный идеолог и секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов. Сразу же пошли слухи о том, что смерти Цвигуна и Суслова произошли после того, как Семен Кузьмич был приглашен к Суслову и у них вышел крупный разговор. Темой разговора якобы была Галина Брежнева, дочь генсека, и так называемое «бриллиантовое дело», которое как раз в то время начало разворачиваться и принимать очень громкий характер. Суслов, как говорили некоторые, пенял Цвигуну на то, что тот допустил вовлечение дочери генсека в громкое дело. Другие шли дальше и утверждали, что Цвигун вел какое-то собственное расследование крупных коррупционных дел и вышел на Галину Брежневу. «Бриллиантовое дело» висело над ним, ему запрещено было им заниматься, и он из-за этого пустил пулю себе в голову.

Генерал Бобков высказал версию о том, что Семен Кузьмич был болен раком мозга, не операбелен, страдал от сильных болей и в минуту депрессии покончил с собой. Но чистыми фактами является только то, что Семен Кузьмич погиб в январе 1982 года, а Суслов умер в кремлевской больнице «после тяжелой и продолжительной болезни» в феврале того же года.