Александра Толстая - Отец. Жизнь Льва Толстого

Но как ни интересны и приятны были некоторые гости, постоянное присутствие чужих в доме — было тяжело. Толстые были лишены семейной жизни. Ни за едой, ни вечерами за круглым столом в зале, под широким абажуром лампы, нельзя было посидеть одним, потолковать о том, что кто читает, кто в кого влюбился, как кто провел день, какие у кого обновки, одним словом, Толстые были лишены того, чем так дорожит всякая семья — личной жизни. Они жили на виду у всех, под стеклянным колпаком. Люди, окружавшие Толстого, записывали все, что он делал, говорил. Толстой, со свойственной ему, почти юношеской, предприимчивостью и интересом ко всему окружающему, увлекся ездой на велосипеде. Это доставляло ему громадное удовольствие, но… этот незначительный факт — обсуждался. «Толстой ездит на велосипеде! Уместно ли это? Не противоречит ли взглядам христианина?» Чертков был обеспокоен…

Тетенька Мария Николаевна Толстая все это прекрасно понимала. В ней была та же широта, чуткость и жизнерадостность, как и у ее брата. Ей нелегко было, когда она приехала этим летом из своей тихой обители Шамординского монастыря и попала в это чуждое ей и разношерстное общество. Нелегко ей было мириться со взглядами своего брата, отошедшего от православия и окруженного такими же, как он, отошедшими от православия людьми. Но между братом и сестрой существовало другое: ничем не заменимая родственная близость и, несмотря на разные пути, — глубокое понимание смысла жизни. О расхождении своем они избегали разговаривать. Она знала, как сильно брат переживает смерть любимого мальчика, но об этом они не говорили, без слов понимая друг друга. Брат надеялся, что она поддержит Соню в ее горе, поможет ей через церковь и веру православную найти утешение. Софья Андреевна любила «Машеньку», как она ее называла, и Машенька бережно, с сочувствием подходила к ней. Постороннему человеку, вероятно, странно было видеть эту монахиню в толстовском окружении. Весь облик Марии Николаевны в черном одеянии, черной повязке, скрывавшей половину ее широкого, умного лба, с четками, которые она постоянно перебирала своими длинными с коротко остриженными ногтями пальцами, которые были так похожи на пальцы ее брата — был монашеский. Она строго соблюдала посты, подолгу молилась у себя в комнате. Но не было в ней и тени напускной монашеской строгости. Она интересовалась всем, с наслаждением слушала музыку, которую прекрасно знала, так как сама была прекрасной пианисткой. Она любила природу, цветы, понимала шутку, тонкий юмор, и все приходили в восторг, когда карие живые глаза тетеньки вдруг задорно загорались, беззубый рот расплывался в хитрую, лукавую улыбку и тетенька отпускала пресмешное, меткое замечание или острую шутку.

Мирная жизнь Толстого и его друзей этим летом была нарушена известием, глубоко их взволновавшим. Единомышленник Толстого, князь Хилков, сосланный на Кавказ, сообщал в письме к Толстому о массовом религиозном движении духоборов, об отказе духоборов отбывать воинскую повинность и о репрессиях правительства. Статья, присланная Хилковым, которую он просил Толстого напечатать в газетах в том духе, в котором она была составлена, не внушила доверия Толстому, и Поша Бирюков решил ехать на Кавказ, чтобы проверить факты и разузнать подробности.

В то время о секте духоборов было известно очень мало, хотя она и существовала уже с середины XVIII века. Преследовать их начали с 1792 года, когда их сослали в Сибирь, но в начале XIX века, в царствование Александра I, их переселили на Кавказ. Интересна мотивировка екатеринославского губернатора, куда он в донесении своем в Петербург писал, что «все зараженные иконоборством не заслуживают человеколюбия, ибо ересь их особенно опасна и соблазнительна для последователей тем, что образ жизни духоборцев основан на честнейших правилах и важнейшее их попечение относится ко всеобщему благу, и спасение они чают от благих дел».

«Главнейший догмат исповедания духоборцев есть служение и поклонение Богу духом и истиною. Всякую наружность, яко ненужную в деле спасения, отвергают».

«Бога признают в трех лицах единого–неисповедимого. Веруют, что памятью мы уподобляемся Богу Отцу, разумом — Богу Сыну, волею — Богу Духу Святому; также первое лицо — свет — Отец Бог наш; второе лицо — живот — Сын Бог наш, и третье лицо — покой — Свят Дух Бог наш.

Изображение Три—Ипостасного Бога в натуре: Отец — высота, Сын — широта, Дух Святый — глубина. Сие же берут и в нравственном смысле: Отец высок, и никто не может выше Его возглаголять; Сын широк разумом; глубины Духа никто не может исповедать.»8

«…Семь небес означают у них семь евангельских добродетелей, таким образом:

Первое небо есть смирение; второе — разумение; третье — воздержание; четвертое — братолюбие; пятое — милосердие; шестое — совет; седьмое — любовь; там живет и Бог.

Подобно сему двенадцать христианских добродетелей изображаются у них в виде 12 друзей. Сии друзья суть:

1) Правда — человека от смерти избавляет.

2) Чистота — человека к Богу приводит.

3) Любовь — иде же любовь, тамо и Бог.

4) Труды — телу честь и душе вспоможение.

5) Послушание — скорый путь ко спасению.

6) Неосуждение — без труда человеку спасение.

7) Рассуждение — всей добродетели свыше.

8) Милосердие — от него — человека сам сатана трепещет.

9) Покорение — самого Христа Бога нашего дела.

10) Молитва с постом — она человека с Богом соединяет.

11) Покаяние — нет закона и заповеди выше его.

12) Благодарение — радость Богу и ангелам Его».9

Духоборы не признают никого выше Бога и закона Его. Если власти приказывают им исполнять то, что противоречит закону Бога, они отказываются подчиняться. Христос сказал: «Вы слышали, что сказано древним; не убивай; кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду». И духоборы отказываются убивать или учиться убивать, отбывая воинскую повинность.

Спокон веков на Кавказе существовал обычай носить оружие — кинжалы, ружья — которые служили защитой от воинствующих племен, разбойников и диких зверей. Придя к убеждению, что всякое убийство грех, духоборы стали вегетарианцами и решили, что оружие им не нужно. В Елизаветпольской губернии, Карской области и Ахажалакском уезде Тифлисской губернии, где были главные поселения духоборов, они собрали все свое оружие, сложили его в громадные костры и два дня сжигали и плавили, под торжественное пение псалмов. Одновременно последовал целый ряд отказов от воинской повинности.

Соседи в преувеличенном виде донесли властям о том, что произошло, власти решили, что это бунт и послали казаков «усмирять» духоборов. Духоборы были жестоко избиты нагайками, четверо убиты, около двухсот были арестованы и посажены в тюрьмы, имущество духоборов было разграблено, земля отнята и около 4000 человек были расселены по глухим армянским и грузинским деревням.