Максим Чертанов - Эйнштейн

В конце июля Эйнштейн еще раз ездил в Англию по приглашению члена парламента Оливера Локер-Лэмпсона, который представил его Черчиллю и Ллойд Джорджу; с филантропом Дэвидом Дэвисом учредили Общество содействия международному закону и порядку, Черчилля избрали президентом этой организации. Ее главная идея была — создать международную армию с ударным «кулаком» в виде ВВС — похоже, эйнштейновскому пацифизму совсем капут пришел… А дома Гитлер воздвиг памятник убийцам Ратенау…

Что касается евреев: сперва Гитлер, кажется, не имел на уме их физического уничтожения, а лишь грабил и гнал из страны. 27 августа Германский сионистский союз и Англо-Палестинский банк заключили с правительством Германии соглашение, по которому евреи имели возможность эмигрировать в Палестину при условии выплаты рейху половины собственности. За пять следующих лет в Палестину уехали 60 тысяч евреев. Тем временем разворачивалась травля еврейских ученых, организованная министром наук и искусств Пруссии Рустом и министром внутренних дел Фриком. Одних ученых увольняли, другие от угроз и издевательств сами бежали. Только в 1933 году уехали нобелевские лауреаты Эйнштейн, Габер, Джеймс Франк и будущие лауреаты — Макс Борн, Отто Штерн, Феликс Блох, Ойген Вигнер, Ганс Бете, Деннис Габор, медики Борис Хаин и Ганс Кребс; уехали (ах, как недальновидно и глупо, а не только жестоко все делалось) физики-ядерщики Лео Сцилард и Эдвард Теллер.

Ленард — тот, с которым поругался Эйнштейн, — стал идеологом «немецкой физики». В «Фелькишер беобахтер» он писал: «Наиболее важный пример опасного влияния еврейских кругов на изучение природы представляет Эйнштейн со своими теориями и математической болтовней, составленной из старых сведений и произвольных добавок. Сейчас его теория разбита вдребезги». В октябре 1934 года он отправил Геббельсу письмо, в котором требовал изгнать сторонников Эйнштейна из всех университетов. Геббельс, однако, не последовал совету: кто-то же должен был заниматься физикой, а не болтовней. Соратник Ленарда Штарк, претендовавший на пост президента Немецкого физического общества, был забаллотирован; оппозицию ему возглавил Макс фон Лауэ. Штарк назвал Лауэ, Арнольда Зоммерфельда и нобелевского лауреата Гейзенберга «белыми евреями в науке», а Планка — «еврейским папой». Квантовую теорию Планка Ленард и Штарк объявили ложной. В 1936 году вышла книга Ленарда «Немецкая физика»: в ней не было ни квантовой механики, ни теории относительности. Бедный почтенный Планк пытался заступаться за всех, даже к Гитлеру ходил, но тот на него стал топать и орать. В том же 1936-м Ленард объявил его «проводником всех вредных идей». Но Геббельс был не дурак: Ленарда он слегка приструнил, а имя Планка в 1938 году было присвоено Институту физики, где прежде работал Эйнштейн.

Ле-Кок слишком близко к границе с Германией, опасно; 10 сентября Эйнштейны отплыли из Остенде в Ливерпуль и поселились в коттедже в Норфолке, а бельгийская полиция объявила, будто они уехали в Южную Америку. В Норфолке им опять дали охрану; прожить там предстояло месяц. 16 сентября Эйнштейн дал интервью агентству «Нью-Йорк уорлд телеграм»: «Я демократ. Поэтому я не поехал в Россию, хотя получал сердечные приглашения. Моя поездка в Москву была бы использована советскими правителями для собственных целей. Сейчас я такой же враг большевизма, как фашизма и любой диктатуры». В тот же день лондонской «Таймс» он рассказал, что его «пытались одурачить организации, для которых пацифизм был лишь камуфляжем российского деспотизма… Мне никогда не нравился коммунизм и не нравится сейчас. Мое кредо: „Противостоять любой силе, которая террором подавляет индивидуальность, будь то под фашистским или коммунистическим флагом“». Почему он вдруг так резко переменил отношение к сталинизму? Недавно еще называл себя «другом и сторонником» «любых средств, направленных на преодоление капиталистического экономического хаоса…». Вероятно, потому, что до сих пор он не сталкивался лично с тем, как «террором подавляют индивидуальность», и ему казалось, что это пустячок, лишь бы «капиталистического хаоса» не было, а теперь что-то понял…

25 сентября случилось ужасное: Пауль Эренфест пришел к своему 14-летнему сыну, лежавшему в больнице Амстердама с синдромом Дауна, и застрелил его и себя. Похоже, к этому шло давно. За год до смерти в письмах друзьям Эренфест говорил о желании покончить с собой. Он был слишком чувствителен, его убивало все: смерть Лоренца, гонения на евреев, любая несправедливость. Его учитель Людвиг Больцман также убил себя в 1906 году: это связывают с депрессией, вызванной тем, что его идеи в то время не находили понимания. Эйнштейн был убежден, что причина смерти Эренфеста тоже профессиональная: его угнетали неуверенность в себе, ощущение несоответствия занимаемой должности (он был, напомним, преемником Лоренца). В 1934 году Эйнштейн написал об Эренфесте: «Отказ прожить жизнь до конца вследствие нестерпимых внутренних конфликтов — редкое событие среди людей с обычной психикой; иное дело среди личностей возвышенных и в высшей степени возбудимых душевно… Те, кто был знаком с ним так же близко, как довелось мне, знают, что этот чистый человек пал жертвой конфликта совести, от которого в той или другой форме не гарантирован ни один ученый, достигший пятидесятилетнего возраста… все возрастающая трудность приспосабливаться к новым идеям… Не знаю, сколько читателей этих строк способны понять эту трагедию. Но все-таки именно она была главной причиной бегства из жизни». Звучит не вполне убедительно: а сына почему убил? Из-за «конфликта совести» ученого? Не хотел оставлять беднягу одного в жестоком мире? Но мать-то была жива… Может быть, Эйнштейн не учел в некрологе это обстоятельство потому, что не хотел ассоциаций со своим больным сыном?

3 октября он выступил в Альберт-холле на собрании Фонда помощи беженцам: обсуждали необходимость помочь ученым, бежавшим из Германии, собрали кучу денег, Эйнштейн говорил по-английски, очень аккуратно, ничего против Германии не сказал. Через несколько дней Илзе, Марго и Марьянов вернулись в Париж: им там нравилось и казалось безопасно. Эльза, Дюкас и Майер отплыли в Саутгемптон, где 7 октября воссоединились с главой семьи. 17 октября с гостевыми визами они прибыли в США. Их встречали Эдгар Бамбергер и Герберт Маас, попечители Института перспективных исследований, вручившие Эйнштейну письмо от Флекснера: «Я совещался с местными властями и с правительственными чиновниками в Вашингтоне, и все они убеждали меня, что для Вашей безопасности в Америке Вам необходимо хранить молчание и воздерживаться от публичных выступлений… Вас и Вашу жену с нетерпением ждут в Принстоне, но, в конечном счете, Ваша безопасность будет зависеть от Вашей собственной осторожности». Репортерам Флекснер сказал, что Эйнштейн «хочет отдохнуть», а тот попросил купить ему газеты и большой рожок мороженого, какого в Европе не делали, и в тот же день отправился в Принстон. (ФБР поставило его на учет — на всякий случай.)