Лина Войтоловская - Мемуары и рассказы

Хозяйка снизу вверх посмотрела на гостью, улыбнулась, блеснув на удивление молодыми зубами.

– Совсем ты девчонка, а мне писали – кончила техникум, с осени на работу. Да?

– Да. Меня зовут…

– А к чему мне твое имя? Девочка и буду звать. Мне ваши имена запомнить трудно. А я – хозяйка. А старик – хозяин. Вот и все имена. Поняла?

Поняла. Обе засмеялись.

– Можно мне поучиться доить?

– Ну, ну. Только моя Эли чужим не дается. Попробуй. Садись. Вот так надо.

Минуту старуха наблюдала за неловкими попытками девушки, но у той ничего не получалось, ни одной капли не могла она выдавить из тугого вымени.

Старуха легонько столкнула ее со скамеечки, уселась сама и, посмеиваясь, принялась доить.

– Долго учиться надо. Не успеешь. Иди лучше погуляй. На, попей парного. Завтрак не скоро – когда старик с моря вернется.

– Спасибо. Побегу искупаюсь.

– А ну, беги, беги. Не озябни. Море у нас холодное.

– Ничего. Я люблю.

Торопливо натянула купальник и босиком прошла к морю по обжигающему холодом песку. С наслаждением вбежала в воду, вовсе не показавшуюся ей такой уж холодной. Немного поплавала. А когда возвращалась, хозяин как раз сталкивал на воду баркас.

– Вам помочь?

Старик добродушно рассмеялся:

– А помоги, помоги.

Она протащила лодку до высокой воды, подождала, пока в нее залез хозяин, потом ловко перевалилась через борт.

– Можно, я на весла?

Старик насмешливо приподнял рыжие брови.

– Не надорвешься? Баркас тяжелый.

– Ничего.

Старый рыбак с удивлением смотрел, как ловко она разобрала весла, протабанила одним веслом, повернула неуклюжий баркас и легко, будто едва касаясь веслами воды, стремительно повела лодку в открытое море.

– Куда? – крикнула она.

– Греби, греби, пока силы. Я правлю.

– Не надо. Я сама. Скажите только куда.

– Вон вешки впереди. Дойдешь?

– Дойду.

– Не устала?

– Нет.

– А ты ничего. Маленькая, а сильная. Она только счастливо засмеялась в ответ. Подплыли к вешкам. Море, довольно бурное у берега, здесь было почти спокойно.

– Подгребай левым! – приказал старик, будто уже привык к помощнице.

– Он начал вытягивать сеть и вдруг яростно заругался по-эстонски.

– Что такое? – обернулась она.

– Чуть не порвал. Опять зацепилась. Второй раз эта же сеть! Черт ее!

– А как в первый раз ее вытянули?

– Не я, сосед. Стар я нырять – дыханья мало. Теперь оба соседа на сенокосе, раньше конца месяца и не жди!.. Резать? Новая! Жалко!

– И снова принялся со смаком ругаться по-эстонски.

– Как это зацепилась? За что она в море могла зацепиться?

Кто знает? Не видно. Может, старый якорь, может, острый валун или топляк.

– Знаете что? – подумав, сказала девушка. – Я попробую.

– Да ты что? – крикнул старик. – Умом решилась? Здесь глубина! Не смей!

Но она уже стояла на борту и вдруг, вся собравшись и комок, бросилась головой вниз, в воду.

Старому рыбаку показалось, что она взлетела, так легок и точен был ее бросок. Со страхом вглядывался он в глубину; еще секунду-другую видел он ее сжавшееся тело, потом оно распрямилось, словно у рыбы, и исчезло в зеленоватой темноте. Улетали секунды; старику они казались долгими минутами. Он был растерян, зол, взволнован. Ничего, ровно ничего не мог он разглядеть в плотной толще воды. И вздрогнул, когда за его спиной раздался веселый, чуть задыхающийся голос:

– И верно, ржавый якорь. В порядке. Можете выбирать.

Она взобралась в лодку, отжала сразу потемневшие волосы, разбросала их по спине и плечам, взялась за весла. Только тогда старик пришел в себя.

– Тебя, черт возьми! – сердито закричал он. – Я дуемая, ты потонула!

– Скажете тоже! Я волжанка. Только училась в Москве, а так – я с Волги.

Старик не очень разобрался в ее объяснениях. Но спокойствие и уверенность в ее голосе тут же снова превратили его в капитана.

– Суши правое. Левым, левым табань. Старайся баркас держать. Так… так… перевались больше влево. Да вот еще, возьми.

Он достал из подкормового ящика огромные резиновые сапоги, бросил ей.

– Надевай!

– Зачем?

– Зачем, зачем… Надевай, не разговаривай!

Она покорно всунула мокрые ноги в бахилы, едва не утонув в них целиком. И в ту же минуту почувствовала, как лодка накренилась, потом выровнялась, и на дно ее, прямо к ногам, хлынула тяжелая, сверкающая масса.

– Господи! – вскрикнула она.

– Чего трусишь?

– Они… они шевелятся, – испуганно ответила она.

– А конечно. Живые. Ну-ка, подвинься. Я на второе. Тяжело, улов. И дома скорее – я голодный.

Как только нос лодки скрипнул о песок, она выскочила, скинула сапоги и опрометью бросилась к дому. Ее мутило, казалось, если она хоть еще секунду пробудет рядом с блестящими, извивающимися рыбами, она тут же потеряет сознание от отвращения.

Старик вошел в кухню, когда она уже переоделась и расчесывала мокрые волосы. Она услышала, как за стеной хозяин что-то, смеясь, рассказывал жене, а та заливалась легким, старушечьим смехом.

«Это они надо мной. Ну и что? Да, я их боюсь – они скользкие, щекочут, брр…»

– Иди, девочка! – позвала хозяйка. – Завтрак готов.

Когда уселись за добела выскобленный стол, старуха провела рукой по ее распущенным, влажным волосам.

– А ты не мальчишка? – подмигнула она. – Ну, ну, я так. Шучу. Ешь, давай! Наработалась…

В коротеньком, не доходившем до колен сарафане, не подвязывая волос, босиком она отправилась обследовать остров.

Он оказался вовсе не таким уж маленьким: за добротными домами, что фасадами выходили не к морю, как она думала поначалу, а к негустому сосновому лесу, стояло еще несколько крепких построек – хлева, амбары, небольшая коптильня, над которой вился вкусный дымок, высокий сарай с тянущимися ко всем строениям проводами.

Она прошла сквозь лесок и снова оказалась у воды. Но берег здесь был вовсе не таким диким, как тот, к которому ночью привез ее мальчишка лодочник: к земле прижималась крошечная деревянная пристань с выкрашенной в ярко-голубую краску будкой над нею; от пристани к противоположному берегу неширокой здесь протоки тянулся металлический трос, удерживающий прочный паром. На том берегу протоки стояли машины, ходили люди, словом, до нормальной жизни было рукой подать!

«Ах ты, жулик, мальчишка, – засмеялась она. – Рубль хотел заработать, вот и возил меня вокруг света!»

За обедом она спросила, куда они девают рыбу, которую отлавливают? Неужели съедают такую массу сами?

Хозяин был чем-то озабочен и не обратил внимания на ее вопрос. Ответила ей старуха.

– Что ты, девочка! Мы от колхоза ловим. Часть сами коптим, часть сдаем на наш колхозный рыбзавод. Автоцистерны приезжают, загружаются, паром везет. Мы, три семьи, тут только летом и в осеннюю путину. Зимой – дома. У нас дом знаешь какой – каменный, двухэтажный, камин есть, телевизор цветной, не то, что здесь, старый. Наш колхоз – богатый колхоз, и колхозники богатые. Это – Эстония!