Михаил Бобров - Записки военного альпиниста. От ленинградских шпилей до вершин Кавказа 1941–1945

Надо отдать должное командованию фронтом, в дальнейшем оно проявило исключительную оперативность при реализации указаний Ставки и добилось того, что наступление противника на перевалах захлебнулось. К концу сентября устойчивая оборона на всем протяжении хребта от Эльбруса до перевала Белореченского была создана.

Подразделениям 63-й кавалерийской и 392-й стрелковой дивизий и 8-му моторизованному полку НКВД удалось не только отразить наступление противника, но и отбросить его с восточных склонов Эльбруса. Именно эти дивизии и части (позднее 392-ю стрелковую дивизию сменит 242-я горнострелковая дивизия) обороняли перевалы Эльбрусского направления. Клухорский и Марухский перевалы брала под защиту 394-я стрелковая дивизия. Перевал Санчарский – 51-я стрелковая бригада, перевалы Псеашха и Белореченский – 20-я горнострелковая бригада.

К Главному Кавказскому хребту спешно выдвигались основные силы нашей 46-й армии, которые штаб фронта сосредоточил на обороне Черноморского побережья. Бои здесь отличались особым упорством.

Следует сказать, что большой урон обороне Главного Кавказского хребта нанес лично Берия, который в августе 1942 года приехал на Закавказский фронт в качестве представителя Ставки Верховного главнокомандования. Две недели Берия бесправно расстреливал офицеров, дезорганизовывал работу штаба фронта, беспричинно смещал военачальников (так был снят командующий 46-й армией генерал В.Ф. Сергацков).

Несмотря на все сложности – природные и политические, наши солдаты, сержанты и офицеры проявили большую стойкость, находчивость, смекалку при отражении атак противника на Кавказе. В отличие от вражеских альпийских стрелков искусству горной войны они учились непосредственно в ходе ожесточенных боев. Опыт приобретался ценою жизни.

До того как я попал на оборону центральных перевалов Главного Кавказского хребта, в моей биографии не было ничего особенного, за исключением того, что я уже понюхал пороха и хорошо знал, что такое война. Я участвовал в забросках специальных диверсионных групп в тыл врага. В одной из таких операций я был контужен и после госпиталя попал в бригаду альпинистов, маскировавших высотные доминанты города. Это была наша линия фронта. И у нас тоже были потери: весной от голода погибли наши друзья Александра Пригожева и Алоиз Земба. С этими ребятами мы еще до войны ходили в одной альпинистской связке в горах Кавказа. Обо всем этом подробно рассказано в первой части книги.

Так альпинисты-спортсмены оказались военными. И горными стрелками стали именно альпинисты – люди, безумно влюбленные в горы; в жестоких боях на самом высокогорном фронте в мире они проявляли чудеса самоотверженности. А началось все почти случайно – наверное, это судьба.

Конец лета – начало осени 1942 года. Я находился в Москве в служебной командировке и в метро неожиданно встретил своего первого тренера по альпинизму известного горовосходителя Евгения Андриановича Белецкого. Под его руководством в 1940 году я окончил школу инструкторов альпинизма в ущелье Адыл-Су на Кавказе и сделал свои первые шаги в освоении горной техники в альпинистском лагере «Рот Фронт» в Баксанском ущелье Приэльбрусья. Белецкий прибыл в Москву тоже в командировку из Челябинска, куда был эвакуирован Кировский завод из Ленинграда, где он работал.

Кроме кировцев, в Челябинск прибыли рабочие и инженеры Харьковского дизельного завода. Три завода – ленинградский Кировский, Харьковский дизельный и Челябинский тракторный – образовали крупнейший в стране танкостроительный завод, названный в народе Танкоградом. Фронт задыхался без танков. Люди жили одной мыслью: обогнать Германию по производству танков. С фронта в Челябинск летели письма – танкисты горячо благодарили кировцев за их машины.

Е.А. Белецкий был одним из лучших токарей Кировского завода, прекрасный альпинист, впоследствии стал заслуженным мастером спорта и заслуженным тренером СССР.

Наша встреча была радостной. Во-первых, встретился ученик со своим учителем; во-вторых, встреча была неожиданной после годового перерыва; и в-третьих – мы были живы и здоровы. Именно Белецкий сообщил мне, что по приказу Верховного главнокомандующего И.В. Сталина (от 20 августа 1942 года) со всех фронтов и различных организаций отзывают альпинистов на Кавказ для организации и формирования горнострелковых отрядов.

К этому времени часть перевалов Кавказа уже была захвачена противником. Поэтому была создана специальная комиссия по набору инструкторов альпинизма, которая работала в Москве в одном из зданий на Чкаловском проспекте, напротив Курского вокзала. Туда мы с Белецким на следующий день и направились.

После длительной беседы с комиссией и получения соответствующих документов мы должны были поступить в распоряжение полковника В.В. Гриднева, командира ОМСБОНа (отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД). Там, в ОМСБОНе, находившейся под Москвой в Лосиноостровской, было много выдающихся спортсменов страны, в том числе и альпинистов. Отсюда отряды воинов-спортсменов уходили через линию фронта в тыл врага для выполнения специальных заданий. Среди них: легкоатлеты братья Серафим и Георгий Знаменские, штангист Николай Шатов, боксеры Николай Королев и Сергей Щербаков, конькобежцы Константин Кудрявцев и Анатолий Капчинский, гребец Александр Долгушин, дискобол Леонид Митропольский и многие другие. Эти великие спортсмены, завоевавшие славу на спортивных аренах страны, добавили к ней славу боевую.

Когда мы прибыли с Белецким в бригаду, там уже находились многие наши друзья, известные альпинисты. Среди них были и наши австрийские друзья, шуцбундовцы – интернационалисты, прекрасные альпинисты и горнолыжники: Фердинан Кропф, Франц Бергер, Густав Деберлен, с которыми мы до войны ходили в горы и катались на лыжах. Они уже неоднократно забрасывались в тыл врага, а теперь готовились к отъезду на Кавказ, чтобы поступить в распоряжение штаба Закавказского фронта.

Мы выезжали поездом через пять дней второй группой в составе: Е. Белецкого, А. Кельзона, В. Сасорова, Е. Богданова и А. Калашникова. Наш маршрут на Кавказ проходил через Оренбург, Аральск, Ташкент, Красноводск, на пароходе через Каспийское море до Баку и далее поездом до Тбилиси – путь был длинный, но надежный и относительно безопасный.