Валерий Попов - Зощенко

Следующая детская книга «Лелька и Минька» уже несколько ближе к жизни — в ней рассказывается о детстве Зощенко. Что может быть плохого в детстве? Вспоминая проказы, зачинщицей которых чаще всего была старшая сестра, неугомонная Лелька, и он, Минька, в них участвовал, автор теперь пишет про это с раскаянием: нельзя обманывать людей, потешаться над ними — жизнь за это накажет.

В рассказе «Находка», вспомним, они с Лелькой берут коробку из-под конфет, сажают туда паука и лягушку и, перевязав коробку красивой ленточкой, бросают на тротуар перед своим домом — и ждут, когда прохожий радостно схватит коробку, а потом увидит в ней лягушку и паука! И через много лет Зощенко попал в такую же ловушку! В этой веселой книге про детские шалости звучит серьезная, даже горькая мысль: обманывать — грех!

Уже уверенный, что нашел новый, безопасный жанр, и уже, как говорится, «схватил Бога за бороду», Зощенко берется за главную тему — «Рассказы о Ленине», для детей.

Он теперь даже любит выступать, на ленинградской комсомольской конференции произносит речь: «Я попробовал свои силы в трудной теме — написал двенадцать рассказов о Ленине. Причем рассказы эти написаны по фактическому материалу. В каждом рассказе показана та или иная черта характера великого человека. Сложенные вместе, рассказы должны дать образ великого человека…» Уж автору «Рассказов о Ленине» — думал, наверное, Зощенко — ничего не грозит. И не подозревал, что именно тут и подстерегает его главная опасность. Казалось, он нашел нужный тон, легкий, непринужденный, — рассказ о каком-то происшествии из жизни Ленина в доступной детям форме с ненавязчивым, но важным выводом в конце.

Книга «Рассказы о Ленине» дважды переиздается, второй раз в 1941-м, огромным тиражом! Зощенко вовсе не собирается «выпадать» из списка советских писателей — это грозит и бедностью, и кое-чем пострашнее, а «политические указания» писателям становились все строже… И что, казалось бы, лучше «Рассказов о Ленине»? Тут и раннее детство Ленина («Графин»), и рассказы, посвященные юности Ленина («Рассказ о том, как Ленин учился», «Рассказ о том, как Ленин бросил курить»), началу его революционной деятельности («В тюрьме», «Рассказ о том, как Ленин перехитрил жандармов», «Иногда можно кушать чернильницы»).

«Рассказы о Ленине» удостоились большой рецензии В. Ковнатора, опубликованной в журнале «Ленинград». Книгу он поначалу хвалит: «Написанные с предельной простотой, необычайно чисто и ясно, рассказы Зощенко о Ленине, конечно, далеко выходят за рамки детского чтения. В особенности это относится к лучшим рассказам цикла, таким, как “Графин”, “Охота”, “Как Ленин перехитрил жандармов”».

Но критик находит и неточности. Зощенко пишет в рассказе «Иногда можно кушать чернильницы», что Ленину в тюрьме не разрешали писать, и он стал писать великую свою книгу «Развитие капитализма в России»… молоком на полях других книг, а чернильницу делал из хлебного мякиша и потом съедал, уничтожая улики. Рецензент указывает, что «великую книгу» Ленину писать, наоборот, разрешали, о чем он и сообщал в письмах сестре, требуя принести ему в тюрьму нужные материалы. Однако Ленин еще продолжал руководить из тюрьмы «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса», и вот писать революционные указания, воззвания и листовки тюремщики действительно Ленину не разрешали — их-то он и писал молоком из хлебной чернильницы. Критик упрекает Зощенко в том, что вот эту революционно-молочную деятельность Ленина он неправильно отразил. Да, опасно связываться с вождями — обязательно «ляпнешь» что-то не то.

Умильный, ласково-поучительный тон «Рассказов о Ленине» склоняет читателя к тому, чтобы согласиться с автором в его высокой оценке образа вождя, — но то и дело выскакивают неожиданные вопросы. Скажем, рассказ «Охота», который рецензент хвалит. Ленин вообще-то любил охотиться. То есть, говоря грубо, — стрелять в зверей. Но однажды увидел вдруг такую красивую лису… что не мог выстрелить! Трогательно. И, можно сказать, — человечно. Правда, возникает вопрос: перестал ли он после этого охотиться вообще? Или — самый популярный рассказ сборника, считающийся самым «человечным», неоднократно переиздаваемый отдельно — «Ленин и печник». Ленин, живя в Горках, во время прогулки в лесу видит деревенского печника (вообще-то неприятного, как сообщается, человека), который к тому же пилит дерево! Ленин делает ему замечание, а печник отвечает грубостью. Через некоторое время к нему в избу входят два красноармейца и ведут к Ленину. Печник, конечно, перепугался и понял, что пришел конец!.. Но Ленин, лукаво улыбаясь, попросил его об одолжении — починить в доме дымоходы. Печник, конечно, и мы в полном счастье… Непонятно только: если Ленин был такой добрый, чего печник так испугался? Может, слышал что-то другое про Ильича? А тут, оказывается, пили деревья, груби — Ленин лишь ласково улыбнется. Пересластил автор!

Нестыковочка получается и с рассказом «Ленин и жандарм». Пришел, видите ли, с обыском, не предупредив — а тут, у Ленина, запрещенные материалы на полках. Вопрос: начнет с верхней полки или с нижней? Если с верхней, пока до нижней дойдет, устанет — а самое опасное там, может, и пропустит! Но жандарм очень маленький (здесь как бы подразумевается, что Ленин повыше будет), а раз маленький — обязательно снизу начнет. И тут Ленин, лукаво улыбаясь, подставил ему стул, тот взобрался на него и начал с верхней — до нижней не дошел, терпение лопнуло… Вопрос: в книге «Лелька и Минька» автор писал, что обманывать гадко, или — революционерам можно? Теперь другая мораль?

Но главную ошибку Зощенко допустил в другом рассказе — «Ленин и часовой», оказавшемся самым «роковым» в этой книге. Ленин ищет по карманам свой пропуск в Смольный.

«А в тот момент подошел к дверям Смольного один какой-то с усиками и, видя, что часовой не пропускает Ленина, возмутился и крикнул:

— Это же Ленин! Пропустите!»

Ленин в рассказе, конечно же, приструнил «усики», а часового, наоборот, поблагодарил за отличную службу. Но критик В. Ковнатор, написавший рецензию, оценил этот сюжет как грубую ошибку: «Ведь каждому ясно, что “один какой-то с усиками” — антиобщественный мелкий крикун, может быть, это даже один из стаи “примазавшихся”, которых с таким талантом и блеском осмеивал и разоблачал в своих произведениях Зощенко. Но разве с таким персонажем может быть сравнено поведение Ленина?» То есть подобный тип и близко не должен оказываться рядом с великим Лениным, даже в рассказе! Но самое страшное — «один какой-то с усиками» мог принять эту карикатуру на свой счет…

Кроме детской литературы, Зощенко ищет себя и в других жанрах. Видимо, надеется: новый жанр — новая, спокойная жизнь. Как говорится — запасной аэродром.