Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

Но Петр ждать не мог. Коль скоро армия Карла готовилась выступить из Саксонии, ему был необходим, причем немедленно, дружественный к России польский король. Он обратился к Якубу Собескому, сыну бывшего польского короля Яна, но тот отказался, сочтя эту честь чересчур опасной. Петр начал переговоры с Ференцем Ракоци, венгерским патриотом, поднявшим восстание венгров против имперского владычества, и тот согласился принять корону, если она будет официально предложена ему польским сеймом. Дальнейших шагов не последовало: Карл выступил из Саксонии и двинулся к границам России.

С отречением Августа Петр лишился и второго союзника. Из первоначального тройственного альянса Саксонии, Дании и России осталась только Россия. Теперь «сия война над одними нами осталась», – говорил он. Оказавшись со шведами один на один, Петр прилагал усилия к тому, чтобы склонить Карла к мирному соглашению или, если не получится, найти новых союзников, которые помогли бы ему избежать разгрома, представлявшегося всей Европе неминуемым.

В то время война расколола Европу на две коалиции, в каждой из которых Петр пытался найти посредника или союзника. В 1706 году Андрей Матвеев предложил предоставить Генеральным штатам 30 000 лучших русских солдат для ведения войны с Францией, если великие морские державы убедят Карла согласиться на мир с Россией. Ответа от Голландии не последовало, и Петр обратился с просьбой о помощи и посредничестве к нейтральным державам – Пруссии и Дании. Но и эти попытки не увенчались успехом. Тогда в марте 1707 года Петр попросил выступить посредником между ним и Швецией Людовика XIV, обещая ему в случае успеха прислать русские войска для ведения войны против Англии, Голландии и Австрии. Петр предлагал безоговорочно вернуть шведам Дерпт и выплатить большую контрибуцию за право оставить за собой Нарву. Он настаивал лишь на том, чтобы сохранить Петербург и устье Невы. Людовик обещал содействие.

Обращался Петр и к Англии. Еще в 1705 году, когда в Москву прибыл Чарльз Уитворт, новый дипломатический представитель королевы Анны, Петр надеялся, что тот сможет убедить свою государыню посодействовать разрешению конфликта на Балтике. Уитворт был не прочь оказать Петру услугу и ходатайствовал в Лондон о дипломатическом вмешательстве в пользу царя, но безуспешно. В конце 1706 года Петр велел Матвееву из Гааги отправляться в Англию и просить королеву, чтобы та пригрозила Швеции войной, если Карл не заключит мира с Россией. Условия мира царь оставлял на усмотрение королевы и желал сохранить за Россией только ее «исконные вотчины», то есть Ижорскую землю и, разумеется, Неву на всем ее протяжении. Если бы официальные переговоры ни к чему не привели, Матвеев должен был попытаться негласно склонить на свою сторону самых влиятельных британских министров – Мальборо и Сиднея Годольфина. Петр не особо обольщался на этот счет и говорил: «Не чаю, чтоб Малбурка [Мальборо] до чего склонил, понеже чрез меру богат, однако ж обещать тысяч около двух сот или больше».

Перед тем как отправиться из Голландии в Англию, Матвеев встретился с Мальборо в Гааге. Вот что писал герцог об этой беседе Годольфину в Лондон: «Московский посол побывал у меня и от имени своего государя рассыпался в уверениях в глубочайшем почтении к Ее Величеству… в знак чего он решил отправить в Англию своего единственного сына [на обучение]…Я надеюсь, что Ее Величество позволит это, ибо очевидно, что иные его пожелания по части переговоров Вы вряд ли сможете удовлетворить».

Таким образом, с самого начала у миссии Матвеева было немного шансов на успех, поскольку мнение Мальборо имело большой вес. Но сущность дипломатии в том и состоит, чтобы каждому дать сыграть отведенную ему роль, и поэтому Мальборо не только не отговорил Матвеева от поездки в Лондон, но даже предоставил ему для переправы через Ла-Манш свою личную яхту «Перегрин».

Матвеев прибыл в британскую столицу в мае 1707 года и был принят дружелюбно, но довольно скоро понял, что на быстрый результат надеяться не приходится. Он писал Головкину, преемнику Головина на посту канцлера, высказывая опасение, что дело может затянуться, поскольку власть здесь не самодержавная и королева не может ничего решить без согласия парламента. Наконец королева Анна приняла русского посла. Она дала ему понять, что Англия готова вступить в союз с Россией, но прежде должна заручиться одобрением своих нынешних союзников – Голландии и империи Габсбургов. Затем снова начались проволочки, но надеждам Матвеева не давал угаснуть Мальборо, который писал ему из Голландии, что употребляет все свое влияние, дабы убедить Генеральные штаты согласиться принять Россию в союз.

Но времени для политических игр уже не оставалось – в августе Карл выступил из Саксонии в поход на Россию, которого давно и со страхом ждали. Матвеев начал терять терпение. «Здешнее министерство, – писал он царю, – в тонкостях и пронырствах субтильнее [изощреннее] самих французов, от слов гладких и бесплодных происходит одна трата времени для нас». В ноябре в Лондон приехал Мальборо. На другой день вечером Матвеев встретился с ним и попросил его, как честного человека, сказать прямо, без сладких обещаний, может ли царь надеяться на Англию или нет. Но Мальборо от определенного ответа снова уклонился.

Подходы к Мальборо пытались найти и через царского дипломатического агента в Европе – Гейсена. Если верить Гюйссену, герцог обмолвился, что готов содействовать России в получении помощи от Англии, но просит за это пожизненную денежную ренту и земельные владения в России. Когда Головкин сообщил об этом Петру, тот заявил: «Ответствовать Геезену, и на его вопрошание, что дук Малбурк [герцог Мальборо] желает княжества из русских: на что отписать к Геезену, и если так и вышереченный дук к тому склонен, то обещать ему из трех, которые похочет – Киевское, Владимирское или Сибирское, и притом склонять его, чтоб оный вспомогал у королевы о добром миру с шведом, обещать ему, ежели он то учинит, то с оного княжества но все годы жизни его непременно дано будет по 50000 ефимков битых, тако ж камень-рубин, какого или нет, или зело мало такого величества в Европе, тако ж и орден Св. Андрея прислан будет».

Но ни у Матвеева, ни у Гюйссена дело дальше не пошло. В феврале 1708 года, когда Карл, устремляясь к Москве, уже перешел Вислу, Матвеев в последний раз обратился к Англии с просьбой о союзе. Просьба осталась без ответа. В апреле Петр написал Головкину: «Об Андрее Матвееве, как уже давно говорено, то ему время отъехать, ибо все [что творится в Лондоне] разсказы и стыд».

Карл наотрез отказывался вести с Россией какие бы то ни было переговоры о мире. Он отверг предложение Франции о посредничестве, заявив, что не верит царю: о каких мирных переговорах могла идти речь, если Петр пожаловал Меншикову титул герцога Ижорского и, следовательно, не намеревался возвращать эту провинцию. Петр предложил Швеции компенсацию за право удержать небольшой отвоеванный участок балтийского побережья, но Карл ответил, что не продаст своих подданных за русские деньги. Когда Петр предложил вернуть всю Ливонию, Эстонию и Ингрию, за исключением Невы от Шлиссельбурга (Нотебурга) до Петербурга, Карл с негодованием ответствовал, что скорее пожертвует последним шведским солдатом, чем уступит Нотебург.