Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Поэтому я сразу нацелился на ребят срочной службы: среди них можно было найти таких асов как Костюков, Посмитный и Паша Быков…

Машины мы должны были делать для всего Главка МО, поэтому людей для меня имелась возможность искать по всему свету. Ближайший для Главка «свет» находился в Москве, в школе сержантов, где их готовили для стройбатов всего СССР. Туда случайно попадали очень даже неплохие ребята – техники и изредка – инженеры. Некоторые из них вскоре оказались в «моем» конструкторском бюро: Решетников, Валерий Соловьев, Женя Коликов, Игорь Еремишко и другие. Суровцев выполнил свое обещание, и Паша Быков, естественно, стал моим заместителем по КБ. Затем к нам пришла Света Баженова, – миловидная и скромная девушка. Света окончила в Ленинграде институт, жила в снимаемом «углу» и мечтала о жилье и постоянной прописке в Ленинграде. Ее отец, врач-полковник в Североморске, ничем ей не мог помочь.

КБ Главного сварщика

Вставка о «кадре».Позже, примерно с 1986 года, недолго в нашем КБ работал талантливый инженер-электронщик и программист Володя Ковалев, старший лейтенант, призванный из гражданки на 2 года. В его судьбе я безуспешно пытался принять участие: УМР для развития очень нужен был настоящий инженер-электронщик. Я было договорился с новым начальником УМР о переводе Ковалева в кадровые офицеры и обеспечении его жильем. Но Володя уже начал «обратный отсчет» своей службы и мечтал только о возвращении в свой родной город – Душанбе. Он даже слово « Дюшанбе-е» произносил закатывая глаза от наслаждения. Очень скоро в Таджикистане, как и во всей советской Средней Азии, началось изгнание всех «русскоязычных». А кое-где и резня «состоялась». Следы инженера Владимира Ковалева затерялись…

В сравнении с прежним спартанским УМР конца 50-х годов, современное ВСУ просто поражало размахом расширения. В прежнем УМР был только один полковник – его начальник; даже главный инженер – всего лишь подполковник. Офицеров было немного, гражданские – только машинистки. Сейчас ВСУ имеет десяток отделов и подотделов, в которых почти все начальники – полковники, их замы и помощники – старшие офицеры, – все в морской форме. Младших офицеров, как и «сухопутных» в зеленой форме – практически не видно. Много гражданских служащих, в основном – женщин, в отделах. На входе в здание несут вахту солдаты взвода охраны, который одновременно является вспомогательной силой коменданта здания – Азбукина. Обитают дежурные солдаты на первом и подвальном этажах. А мои ребята из « отдела ГС » (именно так стали называть наше КБ) – по делам разгуливали по всем этажам.

Управление до этого жило спокойной и размеренной жизнью. Все у них было привычным и устоявшимся: обед на своих местах в обширном буфете-столовой, бильярд, шахматы и домино на первом этаже. Каждый знал свое место и время, вся стая была «одной крови»…

Нашествие новых людей нарушало устоявшийся порядок и вносило в жизнь «управы» беспокойство. Мои конструкторы были в зеленой форме! Несмотря на некоторые лычки на их погонах, каждому было понятно, что это молодые ребята срочной службы. Их свободное передвижение по этажам выше первого сразу навевало руководящим товарищам мысли о передвижении мебели, приборке и различных хозяйственных заботах, которыми, по их мнению, и должны заниматься «нижние чины» в рабочее время. А некоторые пытались убедить в этом и меня:

– Дай своих солдат на (для)…

Этих товарищей приходилось посылать « на » (почти вежливо, но – «однозначно»). Этому занятию я научился давным-давно. Один раз дай слабину, – и твой народ начнут беззастенчиво и постоянно эксплуатировать «товарищи волки». А у меня не просто солдаты, а инженеры-конструкторы , их привилегия и обязанность – думать над проблемами постоянно, без всяких перерывов. И я сам их такими проблемами загружаю очень основательно…

Вставка к слову. Очень красочно эти переговоры по телефону изображал Женя Коликов, когда в 2003 (?) году он с Павлом Быковым приезжали ко мне на фазенду. Женя обещал осветить эту сцену собственноручно, но сейчас (апрель 2008 года) он очень занят: у Главного Конструктора завода в Харькове – выставка его достижений в Киеве…

Очень скоро отдел ГС из поглощающей черной дыры превращается в некое подобие вулкана, извергающего свою продукцию – чертежи. Эти розовые простыни несут в себе массу информации , которая требует ответного « шевеления » почти все отделов Управления. По нашим чертежам работают сметный и плановый отделы; КМТС и зам по МТО – изыскивают материалы. Оборудование добывает отдел главного механика (правда, пытаясь спихнуть все на отдел ГС). На заводе уже с нетерпением ждут чертежей, и светокопия работает сверхурочно, с боем добыв у Азбукина светочувствительную бумагу. По моему требованию строевой отдел «отбивает» моих ребят от внутренних нарядов в ВСО, где они проживают, решает проблему их обедов… Значительная часть телеграмм касается нашей работы. Телетайп часто ломается; из любопытства я его однажды исправил, – теперь приходится это делать постоянно. Зато содержание касающихся меня телеграмм я знаю раньше появления на них руководящих надписей Суровцева или Корякина: «Главному сварщику»… А мой телефон раскаляется, одновременно мешая и помогая работе…

На заводе строится учебно-сварочный центр, о необходимости которого я давно писал докладные. Его надо сделать как надо, и это мое прямое дело. А начало всему – проект, которым мы и занимаемся. Половину моего времени отнимает центр: он строится на Заводе 122 в Металлострое. К счастью, проектирование деталей вентиляции и сантехники для центра, удается сплавить соседям в проектную группу – тут они все знают и умеют, если им объяснить, что надо получить в итоге. Мы проектируем общий план, сварочные столы, оборудование и электросхему.

Но главная задача КБ – проектирование передвижных сварочных машин типа моих старых ПСМ, – теперь они называются « нормокомплекты ». Оргстрой назвал их так, потому что его собственные «машины» являются будкой на колесах, с «нормативным» комплектом строительных инструментов. Оргстроевские машины похожи на наши, как лопата на экскаватор. Но название уже вошло во все приказы и планы… Да и какая нам разница? Свою машину мы называем «Нева», ну пусть будет – нормокомплект «Нева». Разновидностям сварочных машин «Нева» даем еще приставку «тип №…». Принципиальная разница – таких машин завод должен построить больше сотни, они уже «расписаны» по всему Союзу. Раньше в лаборатории я строил единицы, подгоняя индивидуально к наличным колесам, оборудованию и фургону. Теперь же постройка фургона – дело наше и завода. Как его нарисуем – так и будем жить.