Дитрих фон Хольтиц - Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945

Итак, 84-й армейский корпус должен был своими дезорганизованными, разбросанными дивизиями, которыми командовали недавно назначенные люди, организовать новую линию обороны.

Эти сведения легко помогут вам понять, как я оценивал ситуацию в момент принятия на себя командования 84-м корпусом. Мы отчаянно дрались против численно превосходящего противника, оснащенного новейшей техникой. Его авиация полностью господствовала в небе, непрерывно контролируя каждую улицу, каждую дорогу, чуть ли не каждый дом и каждую небольшую ферму, так что всякая жизнь и любое движение автоматически прекратились. Наша же авиация совершенно исчезла с неба. Вскоре после моего прибытия на полуостров Котантен мой КП посетил фельдмаршал Роммель. Он приехал на штабном автобусе, который поставили на дороге в глубокой низине, чтобы спрятать от вражеских самолетов. Рассказав об общем плане обороны и деталях тактического плана, он откровенно поделился со мной своими сомнениями в успехе нашего предприятия. По его мнению, невозможно вести войну, совершенно не имея флота и авиации. В то время неприятельская авиация еще действовала с аэродромов в Англии и поэтому расходовала часть горючего во время перелета через Ла-Манш. Но скоро это изменилось, и вражеские самолеты, базируясь на аэродромах на континенте, стали непрерывно кружить над нашими головами.

Наши дивизии, численность которых уменьшилась наполовину, управлялись штабом, который должен был сначала притереться к ним. Средства связи были уничтожены, а потому система управления войсками действовала с перебоями. И вот такие силы должны были занять новые позиции, не подготовленные к ведению обороны.

Для командования корпуса было очень важно знать, чувствует ли противник себя достаточно сильным, чтобы, направив часть своих уже высадившихся сил на Шербур, продолжать наступление на юг с целью прорыва позиций остатков 84-го армейского корпуса. Наша слабость давала ему шанс на успех. Сначала я склонялся к тому, что враг перейдет в атаку, чтобы сначала взять Шербур, который практически не был защищен со стороны суши, и мои предположения скоро подтвердились. Порт с его возможностями для высадки войск представлял собой первоочередную цель противника. Я приказал принести мне карты Шербура. Они показали мне, что по приказу Верховного командования и по причине полного незнания обстановки город совершенно не был укреплен с суши. Эта фатальная ошибка должна была иметь для нас крайне неприятные последствия. Как в таких условиях можно было сколько-нибудь долго удерживать город силами одной дивизии, пусть даже усиленной отдельными частями и подразделениями, относившимися к другим дивизиям, и с недостаточным количеством артиллерии? И как командир дивизии, лишенный системы управления частями, не получающий подкреплений, который к тому же мог вот-вот остаться совсем без боеприпасов, мог остановить вражеское наступление на более или менее открытой местности? Таким образом, я должен был считаться с возможностью скорого падения города, что давало противнику свободу действий. Шербур пал 26 июня, и я подсчитал, что неприятелю понадобится приблизительно четыре-пять дней, чтобы перегруппировать свои силы и начать наступление на линию обороны, удерживаемую нашим корпусом. Мы удерживали фронт по линии Бретвиль – Мон-Кастр – южный берег болотистого района Горж – Ле-Мениль-Венерон – Кавиньи-сюр-ла-Вир, севернее Сен-Ло. 2-й парашютный корпус генерала Майндля продолжал эту линию к северу и востоку. Плохая погода дала нам короткую передышку, избавив нас на некоторое время от вражеских самолетов.

Если бы в тот момент мы располагали достаточными резервами, то, вне всякого сомнения, смогли бы успешно контратаковать. Но лично я сумел получить только одну пехотную дивизию – 353-ю. Она была полностью укомплектована, и именно на нее лег основной груз обороны на севере. Возглавляемая командиром, всегда готовым к маршу, она составляла главную силу обороны вплоть до Авраншского прорыва.

В тот момент хватило бы пяти дивизий, в том числе двух или трех танковых, чтобы сбросить высадившегося на полуострове Котантен противника в море. Нет никаких сомнений в том, что плохая погода, парализовавшая вражескую авиацию, сильно облегчила бы эту задачу. Но в ставке фюрера продолжали ожидать второй высадки союзников в районе Кале, и эта ошибка свела на нет возможности успешной обороны как на полуострове Котантен, так и в остальной Нормандии.

В развернувшихся затем боях мы защищались от противника, обладавшего подавляющим превосходством. Но и отражая колоссальные по мощности атаки врага, германский пехотинец вновь продемонстрировал такие свои высокие качества, как упорство и храбрость. Противник непрерывно бомбил всю линию фронта, в первую очередь левый фланг позиций нашего армейского корпуса на участке Бретвиль – Мон-Кастр, западнее и восточнее болот, и вдоль дороги Сент-Илер – Перье, где создал угрозу прорыва нашего фронта. Западнее и восточнее реки Вир он немедленно так увеличил свои силы, что в конце июля мы ожидали там решающего удара.

В эти недели, то есть между 18 июля и концом месяца, наши потери были так велики, что я легко мог предвидеть наш конец. От огня вражеской артиллерии, бившей точно благодаря самолетам-корректировщикам, а также от действий бомбардировщиков и истребителей, непрерывно атаковавших нас, в иной день мы теряли до полутора батальонов.

К этому следует прибавить то, что Гитлер постоянно вмешивался из своей ставки в Восточной Пруссии в руководство операциями. Так, например, он запретил командующему армией заранее намечать и готовить оборонительные позиции в тылу. В таких условиях мне оставалось лишь скрывать от вышестоящих начальства и штабов принимаемые мною тактические мероприятия. Наступление противника грозило совершенно отрезать нас от наших позиций на юго-востоке. Поэтому я принял решение подготовить пять оборонительных рубежей, расположенных один за другим.

Тем временем командующий армией генерал Дольман умер от сердечного приступа. Это был выдающийся старый воин, воплощение лучших армейских традиций. Расследование, проводившееся в отношении его в то время с целью установления причин успеха высадки союзников, совершенно расшатало его нервы. В интересах дела было бы лучше временно отстранить его от должности. Или, по крайней мере, не осложнять ему жизнь и не делать невозможным исполнение им обязанностей командующего, подвергая утомительным допросам.

После его смерти командование армией принял генерал войск СС Хауссер. Мы были счастливы его назначению, поскольку надеялись, что ему удастся прекратить непростительные и лишенные какой бы то ни было объективности придирки со стороны Гитлера. Генерал Хауссер служил в старой армии, всегда был солдатом и не занимался политикой. Но ему, как и другим, не удалось предоставить командованию корпуса достаточную свободу действий.