Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

— А «этот» еще не отстал от тебя?

— Сейчас посмотрим.

Снова закрывает глаза и продолжает описывать с той точки, на которой остановился. Володя мог с «ним» разговаривать!

— Сейчас он мне говорит… А сейчас спрашивает…

Открывает глаза, и мы продолжаем разговор. Про уход из театра, про желание создать театр авторской песни. Идет нормальное развитие темы. Я снова его спрашиваю:

— А «этот» где?

Володя лежит на боку, теперь ложится на спину, закрывает глаза.

— Здесь. Порет какую-то ахинею…

Один раз я это видел, но общее состояние у него тогда было приличное.

— Когда и как вы вернулись в Москву?

— Мы вернулись в Москву, по-моему, 26 июня. Хотя нет… 24-го! В аэропорту нас встретил Валера Янклович. Они завезли меня домой — я жил тогда на «26 бакинских комиссаров», — зашли ко мне. На кухне Володя взял два ореха, раздавил их в кулаке, стал есть… Говорит мне:

— Я уезжаю в тайгу к Вадиму Туманову. Много накопилось работы.

И я думал, что его в Москве нет, и не пытался звонить. Потом встречаю Валеру Янкловича:

— Володя приехал?

— Да он никуда и не уезжал.

— Как?! Он мне сказал, что улетает в тайгу.

— Какая тайга! Он в таком страшном состоянии!

— Что, он не понимает? Он же может умереть. Звоночки-то уже были.

— Не знаю. А вот я такой «напряженки» могу и не выдержать…

Валера, действительно, был очень близким человеком, и все Володины трудности и беды ему приходилось пропускать через себя, что было очень нелегко.

Мы с Янкловичем встретились за несколько дней до двадцать пятого июля, но уже после восемнадцатого — после последнего «Гамлета». На этом спектакле был Владимир Сидорович Лотов, он сказал мне:

— Володя был со стеклянными глазами.

Жена Владимира Сидоровича подошла к сцене, подала цветы. Володя цветы взял, совершенно не понимая, от кого, хотя они были хорошо знакомы. Она рассказывала:

— На сцене стоял почти невменяемый человек, взял у меня цветы. Я стою с идиотской улыбкой, жду, что он как-то отреагирует… Совершенно никакой реакции.

25-го июля утром я сидел в зубоврачебном кабинете, и мы с врачом заговорили «за тяжесть дня»…

— Какой тяжелый день…

— Да, вот и Высоцкий умер…

Но это «Высоцкий умер» на меня особенно подействовать не могло, потому что ко мне домой периодически звонили люди — известные актеры:

— Говорят, что Высоцкий умер. Ты его знаешь — позвони…

Да и врач сказал это мельком, но все же запало…

— У Вас есть телефон?

— Есть.

На всякий случай я позвонил. Слышу незнакомый голос.

— Валера, это ты?

— Нет, это Любимов.

А я знал Юрия Петровича: мы совпадали на нескольких совещаниях…

— Это Тамразов. Юрий Петрович, это правда?

— К сожалению, правда.

Я повесил трубку и сразу же позвонил Лотову. Все ему рассказал. Он говорит:

— Бери машину и за мной. Купи черные гладиолусы.

Я взял машину, заехал на рынок, купил эти черные цветы. На Малую Грузинскую мы с Владимиром Сидоровичем приехали примерно в час дня. Нас встретил Валера Янклович. В квартире были отец и мать. Валера провел нас в спальню. Володя лежал уже одетый, лицо было прикрыто влажной марлей…

Мы вышли на балкон. Внизу уже стояли люди…

Москва, июль 1990 г.

Начнем с того, что бюджет Высоцкого до 1978 года складывался достаточно рвано и случайно. Он регулярно получал 150 рублей в театре, а остальное… Редкие гонорары за фильмы, а главное — концертная деятельность. Но в концертах никакого плана не было: чаще всего «левые» выступления в различных институтах и организациях, где он всегда получал наличными. Первыми «официальными» концертами были выступления через общество «Знание», — я уже рассказывал об этом… Но и здесь никакой системы не было.

И вот в театре к Володе подошел один администратор, а его послал Кондаков. Вернее, Гольдман просто залез в машину к Высоцкому и сказал:

— Владимир Семенович, выручайте… Мы будем платить Вам по триста рублей за концерт…

Тогда это была очень приличная сумм а и Высоцкий, не выясняя, как они будут платить эти деньги, сразу же согласился. Они обещали по пять концертов в день, и Володя прикинул, что за пять-десять дней он сможет заработать большую сумму… А потом месяц или два у него будет возможность спокойно жить и работать.

Я уже тогда говорил ему, что не стоит связываться с этим.

— Володя, ты же по обществу «Знание» имеешь приличные деньги…

— Валера, ты пойми: все это случайно… Чтобы сделать тридцать концертов, я должен работать тридцать дней. А с ними я могу это сделать за неделю.

Конечно, это был адский труд — пять концертов в день, но Володя пошел на это, чтобы потом нормально жить и работать.

Итак, Высоцкий согласился, совершенно не вникая, откуда возникнут эти деньги… А администраторы обещали платить вперед, более того — если не будет получаться по пять концертов, то они будут доплачивать «из своих»… А что значит «из своих» — Володя не интересовался. Действительно, первые два раза ему заплатили вперед, ну а потом стали рассчитываться после концертов. И когда не получалось по пять концертов, Володя говорил:

— Ну, ладно, было три концерта — давайте за три.

Откуда же брались эти деньги? Ведь его ставка была — девятнадцать рублей… А получались эти триста рублей так. Допустим, они берут Дворец спорта, работают Высоцкий и два ансамбля. Ансамбли работали по пять концертов, а получали за три. Остальные деньги отдавали администраторам, и из этих денег они доплачивали Высоцкому.

И когда администраторы попались на этом, то естественно встал вопрос: куда делись эти деньги? Они ответили, что себе ничего не брали, а все отдавали артистам. Там фигурировали Хазанов, Толкунова, Высоцкий… Вот и возникали все эти процессы. Повторяю, когда администраторы или директора филармоний попадались, они говорили:

— А мы себе эти деньги не брали…

Рассчитывая на то, что Высоцкому все равно ничего не будет: ведь он получал деньги за свой труд. Высоцкий все возьмет на себя, а они проскочат.

А когда Володя все это понял, было уже поздно: почти сразу возникли три уголовных дела. Первое — ижевское…

Люди из Ижевска пришли ко мне в театр с просьбой посодействовать участию Любимова в их мероприятиях. В качестве режиссера, разумеется. (Высоцкий еще работал в театре, но был на грани ухода.) Петрович согласился. За постановку спектакля «В поисках жанра» на сцене Дворца спорта ему обещали 1200 рублей. Договорились, что Володя отработает в этом спектакле, а потом еще пять дней будет выступать один. Все так и было (я поехал вместе с ними). Отработали спектакль — Золотухин, Филатов, Медведев и Межевич уехали, а Володя остался. Но выступать он должен был уже в другом городе — Глазове. Я делаю расчеты в Ижевске, вдруг телефонный звонок Высоцкого: