Юрий Жук - Вопросительные знаки в «Царском деле»

Караульный И. Н. Клещёв находился на посту № 8, табель которого ограничивался территорией сада дома Ипатьева, а караульный Н. С. Дерябин – на посту № 7, табель которого ограничивался территорией, расположенной между стенами дома и первым (малым) деревянным забором.

Первый мог наблюдать всё происходившее через выходившее в сад окно, сквозь которое можно было увидеть раскрытые двери комнаты, где происходило убийство, а второй мог наблюдать таковое непосредственно через окно означенного помещения.

Однако, ни И. Н. Клещёв, ни Н. С. Дерябин не могли полностью видеть всё происходившее в этой комнате, поскольку сектор их видимости был несколько ограничен так называемыми «мёртвыми зонами». Для первого (И. Н. Клещёва) таковой являлось всё пространство, находившееся за пределами габаритов раскрытых дверей интересующей нас комнаты, а для второго (Н. С. Дерябина) она выражалась в ограничении видимости крайних участков южной стены этой комнаты, не позволяющих наблюдать всё происходившее за счёт её толщины.

А кроме того, с началом происходившей в комнате стрельбы Н. С. Дерябин просто не мог не переместиться немного западнее, спрятавшись в целях личной безопасности за толщей стены дома (в левой её части относительно окна). И, переместившись, ещё больше снизил для себя сектор видимости, ограничив таковой лишь обзором восточной стены этого помещения.

Из протокола допроса обвиняемого А. А. Якимова:

«В комнате, вправо от входа в неё, находился Юровский. Слева от него, как раз против двери из этой комнаты, где произошло убийство, в прихожую, где произошло убийство, в прихожую, обозначенную цифрой I, стоял Никулин. Рядом с ним в комнате же стояла часть “латышей”. “Латыши” находились и в самой двери. Среди них стоял Медведев. (Имеется в виду П. С. Медведев. – Ю. Ж. )

Такое расположение называемых лиц я описываю со слов Клещёва и Дерябина. Они пополняли друг друга. Клещёву не было видно Юровского, Дерябин видел через окно, что Юровский что-то говорил, маша рукой. Он видел, вероятно, часть его фигуры, а, главным образом, руку Юровского. Что именно говорил Юровский, Дерябин не мог передать. Он говорил, что ему не слышно было его слов. Клещёв же положительно утверждал, что слова Юровского он слышал. (…)

Тут же, в ту же минуту за словами Юровского раздалось несколько выстрелов. Стреляли исключительно из револьверов. Ни Клещёв, ни Дерябин, как я помню, не говорили, чтобы стрелял Юровский, т. е. они про него не говорили совсем, стрелял он или нет. Им, как мне думается, этого не видно было, судя по положению Юровского в комнате. Никулин же им хорошо был виден. Они оба говорили, что он стрелял. Кроме Никулина, стреляли некоторые из “латышей”. Стрельба, как я уже сказал, происходила исключительно из револьверов. Из винтовок никто не стрелял» [259].

Показания А. А. Якимова явно свидетельствуют о том, что ни И. Н. Клещёв, ни Н. С. Дерябин не могут утверждать с очевидной достоверностью факта участия Я. М. Юровского в убийстве Царской Семьи, на его первой стадии.

Не может подтвердить этого и П. С. Медведев, ссылаясь в своих показаниях на своё отсутствие в комнате в момент убийства Царской Семьи. Ибо с его слов выходило, что он за несколько минут до убийства был отослан Я. М. Юровским на улицу, чтобы предупредить Ф. И. Голощёкина о грозящей ему опасности.

Из Постановления Чиновника Екатеринбургского УР С. А. Алексеева, производившего дознание в отношении П. С. Медведева:

«Сходи, Медведев, посмотри на улице, нет ли посторонних людей, и послушай выстрелы, слышно будет или нет» [260].

Не утверждает этого и Г. П. Никулин, заявивший в беседе с М. М. Медведевым во время записи в Государственном Комитете при Совете Министров СССР по радиовещанию и телевидению о том, что спор о выяснении права первого выстрела «… ни к чему не приведет», так как: «Был залп».

Сам же Я. М. Юровский тоже ничего не говорит о своём непосредственном участии в начальной стадии этого убийства. А описывает его, скорее, с какой-то, я бы сказал, неуверенностью, отнюдь, не свойственной ему в описании других эпизодов этой драмы. Но зато во всех вариантах своих воспоминаний он всегда чётко конкретизирует факт первого выстрела в Государя, произведённого лично им:

«Николай был убит самим ком[ендант]-ом наповал» (1919 г.) [261].

«Первый выстрелил я и наповал убил Николая» (1922 г.) [262].

«Он спросил: “ЧТО?” и повернулся лицом к Алексею, я в то время в него выстрелил и убил наповал» (1934 г.) [263].

Читатель наверняка обратил внимание на то, что, говоря о расстрелянном лично им Государе, Я. М. Юровский не забывает всякий раз упомянуть при этом слово «наповал». И делалось это, отнюдь, не случайно. Поскольку, по мнению автора, подобная конкретизация была ему просто жизненно необходима не только для того, чтобы, во-первых, раз и навсегда утвердить за собой право на этот «первый исторический выстрел». А, во-вторых, чтобы исключить даже саму мысль о каких-либо других «первых выстрелах», произведённых всеми прочими претендентами, покушавшимися на его «законные лавры главного цареубийцы».

Из всех свидетельств цареубийства, известных на сегодняшний день, только в одном, записанном со слов М. А. Медведева (Кудрина), упоминается весьма важная деталь, на которую нельзя было не обратить внимания. Так, согласно его воспоминаниям, сразу же после того, как Я. М. Юровский объявил Романовым и находящимся при Них слугам об их участи, он стал вынимать из кобуры свой Маузер, попутно желая что-то ответить на вопрос Е. С. Боткина.

Но, как мы уже знаем, в этот момент Я. М. Юровского и П. З. Ермакова опережает своими выстрелами М. А. Медведев (Кудрин)…

А теперь постараемся представить, что могло произойти дальше.

Осознав, что его «опередили», Я. М. Юровский (видимо, забыв о находящимся в кармане Нагане) только теперь начинает вынимать из кобуры свой Маузер, машинально отступая с ним в правый свободный угол комнаты. И, вероятнее всего, именно тогда он делает свои первые выстрелы в сторону несчастных жертв. Думается, что их первоначальное количество не превышало четырех-пяти, однако в дальнейшем (при достреливании жертв), возможно, увеличилось чуть ли не вдвое.

Произведя эти выстрелы, Я. М. Юровский слегка перемещается в сторону дверного проёма, где и получает при попытке очередного прицеливания легкое касательное ранение руки от пули Нагана А. Г. Кабанова. А М. А. Медведев (Кудрин) получает из этого же оружия лёгкое ранение шеи, поскольку бывший «лейб-гвардеец» в силу ущемлённого самолюбия, а также «горя революционной ненавистью к кровавому тирану», не выполнил распоряжение коменданта. Несмотря на запрет Я. М. Юровского, приказавшего ему во время расстрела находиться на своём пулемётном посту и внимательно наблюдать за площадью перед домом, он самовольно оставляет таковой, чтобы принять участие в этом убийстве. А оказавшись в комнате, предшествующей той, где совершалось убийство, он «разрядил свой наган по осужденным». И если учесть, что А. Г. Кабанов находился при этом позади любопытных, толпящихся в дверном проёме комнаты убийства, то стрелял он, что называется, поверх их голов, и посему вместе с Романовыми чуть не ухлопал и упомянутых лиц.