Юрий Жук - Вопросительные знаки в «Царском деле»

Исследуя местность в районе рудника ещё в мае–июне 1919 года, в числе прочих многочисленных предметов лично Н. А. Соколов обнаружил осколки костей, а также куски сальных масс, смешанных с землёй. Это обстоятельство нашло отражение в Протоколе осмотра предметов, обнаруженных при осмотре рудника и окружающей местности от 23 мая – 17 июня, в котором имеется запись следующего содержания:

«Вещи, найденные по склону того же шурфа на глиняной площадке:

(…) 38. 14 осколков костей.

Все кости, видимо, рублены. Они все носят ясно выраженные признаки ожогов их. Определить природу костей и самый характер ожогов не представляется возможным без научного исследования их. 14-й осколок образовался отделением от одной из костей в момент осмотра» [358].

После сдачи Екатеринбурга в июле 1919 года Н. А. Соколов некоторое время находился в Ишиме, где продолжил работу над порученным ему делом. Так, 22 июля 1919 года он в ходе допроса Врача-Инспектора Красного Креста А. И. Белоградского предъявил последнему упомянутые ранее фрагменты костей, по поводу коих тот пояснил:

«Я вижу предъявленные мне Вами предметы: вырезка из медицинских пособий (…) и кости (…). По поводу их я могу сказать следующее. (…) Что же касается костей, то я не исключаю возможности принадлежности всех до единой из этих костей человеку. Определённый ответ на этот вопрос может дать только профессор сравнительной анатомии. Вид же этих костей свидетельствует, что они рубились и подвергались действию какого-то агента, но какого именно, сказать может только научное исследование» [359].

Справедливости ради следует сказать, что Н. А. Соколов был не первым, кто обнаружил эти обгорелые кости. Так, в частности, будучи допрошенным, Лесничий Верх-Исетской посессионной дачи В. Г. Редников показал, что при посещении им и его товарищами упомянутого рудника почти сразу же после освобождения Екатеринбурга все они:

«…в костре у шахты (…) нашли несколько мелких осколков раздробленных, обгорелых костей. Это вовсе не были кости какого-либо мелкого животного, например, какой-либо птицы. Это были осколки костей крупного млекопитающего и, как мне тогда казалось, осколки трубчатых костей. Они, повторяю, были обгорелые. Мы их находили в самом кострище» [360].

Наряду с допросами свидетелей Н. А. Соколов продолжал изучать вещественные доказательства, добытые при производстве раскопок в районе рудника и промывке грунта из района «Глиняной площадки». Так вот, среди прочих вещей, найденных там 9 июля 1919 года, значились:

«27. 1 кусок сальной массы. Он имеет в длину 3 ½ сантиметра. Он несколько белее предыдущих кусков и также сплошь запачкан глиной. (…)

36. Куски сальной массы. Они различной величины. Самый большой из них имеет в длину 6 сантиметров. Они постоянно дробятся на более мелкие куски и их насчитывается более 20 из взятых при промывке засыпки. Сальная масса в большинстве кусков серо-грязного цвета. Не представляется возможным без научного исследования установить природу их» [361].

И хотя каких-либо дальнейших экспертиз как в отношении обгорелых костей, так и упомянутых сальных масс Н. А. Соколовым назначено не было, он, тем не менее, продолжал считать обгорелые кости – костями млекопитающего [362]. Но, как покажут все дальнейшие события, именно они в совокупности, скорее всего, натолкнули его на весьма и весьма оригинальный вывод в отношении жертв ипатьевской ночи.

Однако всё по порядку.

Надо сказать, что идея расчленения трупов Царской Семьи и Её верных слуг, вероятнее всего, пришла к Н. А. Соколову, как бы спонтанно, а, точнее, как бы в силу безвыходности его положения, как следователя… Ибо в августе 1919 года в Омск прибыли со специальным поручением от Вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны Гвардии Капитан П. П. Булыгин и Есаул А. А. Грамотин, главной задачей которых было узнать подлинную судьбу Государя и Его Семьи. А так как главная улика – трупы, так до сих пор и не были обнаружены, то положение Н. А. Соколова, на которого возлагали свои надежды курирующий следствие Генерал-Лейтенант М. К. Дитерихс и Верховный Правитель Адмирал А. В. Колчак, было в какой-то мере незавидным…

Ведь, в самом деле – как было объяснить, что в кострах и рядом с ними было найдено большое количество ткани от одежды, которая не сгорела, а вот от самих трупов ничего не осталось? И почему тогда в них же сохранились сальные массы, а груды человеческих костей или хотя бы некоторые фрагменты от них, которые непременно должны были находиться в бывших кострищах, полностью отсутствовали? Всё это вольно или невольно подводило только к одному выводу о том, что трупы были сначала разрублены на части, а потом сожжены. К тому же, большинство участвующих в поисках лиц, среди которых были не только упомянутые ранее попутчики Н. А. Соколова, но и помощник М. К. Дитерихса – Уполномоченный Командующего Сибирской Армией Генерал-Майор С. А. Домонтович, а также подданный Великобритании, корреспондент английской «Таймс», Р. А. Вильтон [363]склонялись к точно такому же мнению. Ибо для них метод уничтожения трупов был с самого начала ясным, чему в немалой степени способствовали следы сжигания одежды, обуви, осколки драгоценностей и прочего, принадлежавшего Царской семье и Её слугам.

Скороспелые выводы главных участников следствия как нельзя лучше описал Гвардии Капитан П. П. Булыгин в своей книге «Убийство Романовых», разбавив таковые полностью надуманными им сообразно собственной фантазии «фактами»:

«Сначала убийцы начали разрубать на куски тела в одежде. Работа выполнялась топорами: на молодой ели около костра есть глубокие порезы, свидетельствующие о том, что острота топоров сначала охотно проверялась. Доказательством того, что тела сначала разрубались в одежде, служит форма разрушенных алмазов и сапфиров кольца Государя, которые были найдены в траве во время расследования. Едва ли можно представить, чтобы кто-то из делавших эту страшную работу преступников, стал бы намеренно разрубать топорами драгоценные камни с тем, чтобы впоследствии этому могло быть дано необычное толкование. (…)

Так как все видимые драгоценности были сняты с тел ещё в подвале Ипатьевского дома, очевидно, что разрубленные на руднике камни были теми самыми камнями, которые Княжны зашивали в одежду. Так же ясно и то, что убийцы начали расчленять тела, как я сказал, не раздевая их, иначе камни не были бы разбиты.

Когда наличие драгоценных камней было обнаружено, ошибку исправили: одежду с трупов сняли, каждый предмет одежды был тщательно исследован и любой подозрительный шов должен был быть вспорот, иначе в пепле было бы обнаружено больше камней. (…)

За эти три дня в лесу, пока уничтожались тела, большевики обнаружили шкатулку с драгоценностями. Нет необходимости говорить, что она была заперта на ключ, и тот же, возможно, топор, что использовался для расчленения тел, разрубил и шкатулку. Был июль месяц, трава была в полном цветении, и когда шкатулку разрубили, часть драгоценностей, должно быть, затерялась в этой густой траве и была затоптана ногами.