Юрий Соловьев - Воспоминания дипломата

Ванкувер, в конце прошлого столетия являвшийся еще небольшим рыбачьим поселком, внезапно превратился в крупный морской порт. Он стал конечным пунктом недавно отстроенной канадской тихоокеанской железной дороги. Рядом с рыбачьими лачужками воздвигались большие каменные здания банков и торговых контор, прокладывались асфальтовые мостовые, ставились газовые фонари, и для путешественников была уже открыта довольно комфортабельная гостиница, где я и остановился. К моему большому ужасу, посланный мной из гостиницы на вокзал посыльный вернул бляхи и сообщил, что багажа моего еще нет. Оказывается, его в Торонто не погрузили. Положение было не из приятных. Без багажа ехать в Китай было невозможно, а ожидать три недели в Ванкувере или же ехать в Сан-Франциско, чтобы сесть на отправлявшийся оттуда в Шанхай пароход, было тоже весьма рискованно из-за недостатка нужных средств. Единственной для меня надеждой было одно обстоятельство: пароход отправлялся лишь вечером следующего дня, через час после прихода очередного поезда из Торонто; была надежда, что мои сундуки окажутся в этом поезде. Примирившись со своим положением, я на следующее утро принялся осматривать город, где, впрочем, очень скоро уже нечего было смотреть. Между прочим, я попал на митинг "Армии спасения". Там выступал новообращенный индеец, одетый в полувоенную форму этой армии, который произнес на ломаном английском языке длинный спич о подробностях своего обращения. Как этот, так и другие индейцы, встречавшиеся в Ванкувере, по своему виду необыкновенно напоминали японский и даже монгольский тип. Этим как будто бы подтверждалось весьма распространенное на Тихоокеанском побережье убеждение, что много тысячелетий назад на месте Тихого океана находилась "вторая Атлантида" и что население Западной Америки и Мексики одинаково в этническом отношении с населением Восточной Азии. Это, между прочим, доказывается и филологическими исследованиями языка коренного, исчезнувшего теперь населения Мексики и языков китайского, японского и монгольского.

Отправившись вечером на пароход, отходивший от пристани, расположенной рядом с вокзалом, я был очень рад, когда узнал, что сундуки мои прибыли и что можно спокойно продолжать путешествие.

Пароход "Императрица Японии", вернее "Эмпрессоф-Джэпэн", только недавно отстроенный, был одним из первых великолепных пароходов Эмпресс-лайн. Эта линия была организована англичанами одновременно с постройкой канадской тихоокеанской железной дороги. Ее конечным пунктом в Азии является Гонконг. Пароходы этой линии построены так, что в случае войны могут быть обращены в военные вспомогательные суда и приспособлены для каперской службы. Из Ванкувера пароходы той же линии меньшего тоннажа поддерживают сообщение с Австралией; в то время последние отправлялись лишь раз в полтора месяца. В море мы пробыли одиннадцать дней, и первым нашим портом была Иокогама. На пароходе поражало обилие американских миссионеров, отправлявшихся с женами и детьми в Китай. В связи с этим строго соблюдалось воскресенье, в течение которого не дозволялась музыка и закрывался бар.

Как известно, при пересечении 180-го градуса долготы от острова Ферро часы на пароходе переставляются на 24 часа вперед, таким образом, после воскресенья наступал вторник. Вновь нагнать потерянный таким образом день можно, лишь совершив путешествие в обратном направлении, когда возможно прожить, наоборот, два понедельника или два вторника подряд. Между прочим, я обращался с вопросом к моим спутникам, спрашивая их, какой бывает порядок в случае двух воскресений и соблюдается ли в этом случае воскресенье все сорок восемь часов подряд. Американские миссионеры не были для меня интересны, и за весь переход мне почти не пришлось иметь с ними дело. Зато на пароходе находились два японца, с которыми я очень подружился и которых впоследствии посетил в Токио. Кроме того, я близко познакомился с двумя швейцарскими инженерами, отправлявшимися на строительство железных дорог в Китае. С ними мне пришлось затем встретиться в Пекине.

В Иокогаме пароход стоял лишь несколько часов, и я едва успел съездить в Токио, где должен был передать пакет из Министерства иностранных дел нашему посланнику Хитрово, но в городе я его не застал - он жил в окрестностях. В общем в Токио мне пришлось пробыть на этот раз лишь около двух часов. Поэтому я решил непременно вернуться в Японию, что и выполнил два года спустя. Через 48 часов мы были в Шанхае, где я расстался с "Эмпресс-оф-Джэпэн". О своем переезде через Тихий океан я сохранил самое хорошее воспоминание, чему немало способствовала великолепная китайская прислуга. С нею мне пришлось затем иметь дело в течение трех лет, и я мог убедиться в незаменимых ее качествах и преданности, которой европейцы так мало от китайцев заслуживают. Пассажиры имели возможность заниматься на пароходе различными видами спорта, вплоть до крикета, в который мы играли при довольно бурной погоде. Для палубного крикета берутся мягкие шары, а вдоль палубы натягивается сетка, чтобы они не падали в море.

Шанхай - Чифу - Тяньцзинь (1895)

Через пять недель путешествия я снова вошел в круг моих соотечественников в Шанхае. В то время русские интересы в Среднем и Южном Китае были настолько незначительны, что в Шанхае не было штатного консульства и обязанности нештатного консула выполнял местный коммерсант из русских немцев Юлий Августович Рединг. Он был довольно мрачен. Наши моряки называли его Сентябрем Октябревичем. Его обязанности заключались главным образом в помощи, оказываемой морякам при заходе в Шанхай русских военных судов, и действительно я встретился в Шанхае впервые за границей с нашими моряками. В это время в Шанхае стоял корабль "Крейсер", переделанный из парусного в паровое судно. Рединг записал меня в местный англо-американский весьма комфортабельный клуб, в котором я обыкновенно в течение нескольких дней моего пребывания завтракал и обедал. Жил я в гостинице на французской концессии. Интересно было отметить разницу между укладом жизни на французской концессии, носившей все отличительные особенности французского провинциального, довольно облезлого города, и роскошью англо-американского сеттльмента - с великолепными асфальтированными улицами, с прекрасной набережной и расставленными на всех углах полицейскими-сикхами (индусское племя) в больших красных тюрбанах.

В клубе, куда не допускались ни японцы, ни китайцы, я встретился с одним типичным представителем былого московского купечества. В то время русские интересы в долине Янцзыцзяна сосредоточивались исключительно в Ханькоу, где крупное чайное дело вели три московские фирмы: "Молотков, Токмаков и КR", "Панов, Чирков и КR" и "Молчанов, Печатнов и КR".