Элизабет Гилберт - Кулинарная книга моей прабабушки. Книга для чтения и наслаждения

Но во всем остальном в нашем доме следовали общепринятым правилам Эдвардианской эпохи, предпочитая массивную «красивую» мебель и роскошные сытные ужины. Отец был в ответе за нарезку мяса и винные погреба; мама управляла хозяйством и тремя детьми, а также слугами, которые каждый вечер в охотку преодолевали четыре лестничных пролета, взбираясь на свой необогреваемый чердак, где не было даже водопровода, – однако и слуги, и мать считали это жилье, пожалуй, даже слишком шикарным.

Моя же замужняя жизнь с самого начала ужасала родителей, до тех пор меня во всем одобрявших. Мы с мужем не только покупали обшарпанную антикварную мебель и давали нашей единственной работящей служанке немыслимые привилегии, но и ездили в отпуск на двадцатифутовой парусной лодке, где не было даже «ванной комнаты» (скромный эвфемизм моей матери). Но дальше было хуже. Наш второй ребенок родился почти день в день со второй годовщиной свадьбы, и на протяжении нескольких месяцев до этого я украдкой сбегала от матери, чтобы не слышать ее потрясенный шепоток. «Должно быть, в роду у твоего отца были простолюдины», – говорила она, поглядывая на мой быстро растущий живот, с которым ей, однако, пришлось смириться. Вместо того чтобы составить ей компанию, я толкала тяжелую коляску, в которой, как на троне, сидел наш совсем маленький сынок, и шла за покупками в небольшую соседскую итальянскую лавку. Там меня утешала старушка-хозяйка, которой мое якобы позорное положение казалось не только естественным, но и вполне приличествующим молодой замужней даме.

Стоило стихнуть звону ржавого колокольчика на входной двери, как на пороге заваленного хламом чулана при лавочке, где обитала синьора в окружении бутылок красного вина, банок с домашней томатной пастой и бесчисленных родственников, возникали ее бусинки-глазки и беззубая улыбка. «Драсьте, – говорила она, – пришли за хороший спагетти, а? Скоро родится новый бамбино, да? Хорошо!»

Однажды, увязав мои покупки в бугристый сверток из газеты, старушка побежала на кухню и вернулась с кусочком теплого красно-коричневого пирожка на тарелке с ярким узором. «Кушать, – сияя, проговорила она, – хорошо для тебя и новый бамбино». Отведав первый же кусочек таинственного пирожка, я поняла, что отныне никогда не смогу порадоваться нашей скучной, привычной пище; именно тогда я узнала, что никогда нельзя пренебрегать блюдом из-за его странного вида. А соблазнили меня тогда ИТАЛЬЯНСКИМ ТОМАТНЫМ ПИРОГОМ, или ПИЦЦЕЙ, и после того, как хозяюшка лавки снабдила меня рецептом, мы стали есть пиццу часто, к вящему неудовольствию моих родителей. Как можете представить, рецепт приготовления дошел до меня на путаном английском, но я изложу его для вас со всей ясностью. Ингредиенты для этого блюда можно купить в любом приличном магазине.

Для начала хорошо смажьте два противня 10 на 14 дюймов оливковым маслом, в котором надо потомить (а затем вынуть) один зубчик чеснока. Затем приготовьте основу для пиццы. Можно использовать обычное тесто для выпечки хлеба, однако у теста из приведенного ниже рецепта оригинальный вкус оливкового масла, дорогого сливочного нужно не так уж много, и готовится это тесто быстро.

Налейте в миску один стакан чуть теплой воды и добавьте столовую ложку оливкового масла, столовую ложку сахара, чайную ложку соли и пачку раскрошенных свежих дрожжей. Подождите минуту, чтобы дрожжи размякли, затем добавьте 3–4 стакана просеянной муки и начинайте вымешивать тесто.

Переложите тесто на стол и вымешивайте 5–6 минут, стараясь не добавлять муки сверху; затем верните тесто в чистую миску, смажьте поверхность столовой ложкой оливкового масла, накройте и оставьте подниматься в теплом месте. Тесто должно увеличиться в объеме в два раза; это займет около часа. Затем тесто можно примять, как обычно, и хранить накрытым в холодильнике до нужного времени.

Разделите тесто пополам и раскатайте каждую часть по размеру противня. Это единственная сложная часть во всем процессе, так как для того, чтобы раскатать тесто достаточно тонко, нужны терпение и практика. Однако не сдавайтесь, раскатывайте и растягивайте, а по краям каждой лепешки сделайте «дамбу» высотой около половины дюйма.

Выложите поверх теста тонкие ломтики сыра проволоне, сперва удалив корочку, – понадобится примерно полфунта или чуть больше, в зависимости от толщины ломтей. Разбавьте четыре стакана итальянской томатной пасты двумя столовыми ложками оливкового масла и двумя стаканами консервированного консоме или обычного куриного бульона и распределите поверх сыра. Слейте сок с двух банок консервированного филе анчоусов и выложите анчоусы поверх томатной пасты рисунком «в клеточку» (или в виде любого другого орнамента, который придумаете). Можно использовать соленые итальянские анчоусы (с полфунта) – по вкусу они могут быть лучше, – однако предварительно вымочите их в воде в течение пяти минут, просушите и удалите кости.

Дайте пицце расстояться в теплом месте в течение часа и выпекайте 20 минут в разогретой до 375 градусов духовке, пока края теста не станут коричневато-золотистыми и хрустящими, а начинка не превратится в аппетитно пахнущую, сочную булькающую массу.

Одной пиццы хватит на 4–6 человек; лучше подавать ее прямо с горячего противня, разрезав старым семейным ножом для пирога, а что останется, исчезнет из холодильника, не успеете оглянуться.

К соусу можно добавить кусочки спелых оливок, очищенных грибов и немного сладкого базилика для настоящего итальянского вкуса. Чеснок и лук также не повредят, и если рецепт показался вам слишком уж «на глазок», помните, что пицца – блюдо из разряда «все полезно, что в рот полезло», такое же бесшабашное, как и его создатели в эпоху до Муссолини.

Горячая или холодная, с зеленым салатом и бутылочкой не слишком кислого кьянти, пицца не только накормит целую ораву, но скрасит и одинокий ужин. Когда во время войны наш сын выяснил, что их кок-итальянец раньше работал в пиццерии, через Тихий океан понеслись телеграммы с мольбами прислать побольше соленых анчоусов, а цензоры наверняка решили, что операция «Анчоус» по важности может сравниться лишь с атомной бомбой.

Два поколения нашей семьи выросли на классической детской книжке «Швейцарская семья Робинзонов» [5], поэтому наши семейные вылазки с детьми мы называли «пикниками швейцарской семьи Поттеров». Каждое солнечное воскресенье в течение многих лет «маменька», то есть я, набивала свою «чудо-сумку» вещами, которые иначе все бы позабыли; сын, он же «Эрнст», складывал еду в машину не без помощи «Джека», который, правда, был очень похож на девочку; а «папенька», как ему и положено, стоял себе в сторонке и руководил нашими действиями.