Владимир Трибуц - Балтийцы сражаются

Геббельсовская пропаганда уже в который раз на весь мир протрубила о том, что "советский крейсер "Киров" уничтожен". Но это была очередная ложь. В тяжелых блокадных условиях рабочие ленинградских заводов рука об руку с военными моряками в рекордно короткий срок провели ремонт, восстановили старое и установили новое зенитное вооружение на корабле. И славный крейсер "Киров" вновь продолжал громить врага. Краснознаменный корабль и после войны продолжал служить учебной базой подготовки молодых командиров и специалистов для нашего флота.

Как ни велика была воздушная армада противника, ей не удалось достичь поставленной цели. Налет, по существу, провалился.

Скоро в ленинградском небе стало спокойнее. Главные объекты - корабли, в которые так тщательно целились гитлеровские асы, - почти не пострадали. Небольшие попадания осколков снарядов и бомб в корпус были у минзага "Ока", у крейсера "Максим Горький" и на двух эскадренных миноносцах. Причем эти повреждения были немедленно устранены личным составом кораблей. Результаты налетов (4, 5, 24, 25, 27 и 30 апреля) оказались ничтожными, в то же время потери в боевом составе авиации врага были внушительными. Почти 90 самолетов со свастикой нашли гибель в водах Финского залива, на подступах к Ленинграду, на его улицах.

Интенсивные удары вражеской авиации явно выдавали намерения гитлеровского командования принять все меры надежной защиты своих морских сообщений и служили, в частности, упреждающим ударом по кораблям Балтийского флота.

Противовоздушная оборона Ленинграда к этому времени была довольно мощной как по боевому составу современных истребителей, так и по зенитной артиллерии. А корабли флота со своих боевых позиций продолжали поддерживать войска как в обороне, так и в наступлении.

Потерпев поражение в битве под Москвой, гитлеровское командование не отказалось от своего плана, в котором предполагалось заблокировать силы нашего флота в Ленинграде и Кронштадте и тем самым обеспечить безопасность морских перевозок на Балтике.

После памятного заседания Военного совета флота в конце декабря прошлого года, на котором ясно определились задачи флота на 1942 год, лейтмотивом всех моих требований, объяснений и планов стала предстоящая летняя кампания на море и на озере. Но, разумеется, это ни в какой степени не могло ослабить внимания к делу, я бы сказал, величайшей важности - содействию войскам Ленинградского фронта.

С легким сердцем я отправился тогда в Смольный. Мне предстояло доложить Военному совету фронта об итогах боевых походов на Ханко и о некоторых нуждах в ремонте кораблей. Но на встрече пришлось затронуть более широкий круг вопросов. Командующего фронтом генерала М. С. Хозина и члена Военного совета А. А. Жданова интересовали итоги осенних походов подводных лодок, минная обстановка в Финском заливе, а также проблема Ладоги.

Обстоятельно отвечая на вопросы, я подумал, что это весьма удобный момент для изложения своих взглядов на будущие действия подводных лодок в Балтике. Но все же не решался начинать разговор без обоснованных и доказательных материалов. Мне казалось, что даже об обстановке в Финском заливе сужу несколько односторонне - только с позиции командующего флотом, захваченного идеей создания прежде всего условий для прорыва подводных лодок на запад, стремлением доказать, что и в обороне следует наступать. Конечно, я вовсе не опасался, что командующий фронтом и член Военного совета не согласятся со мной, увидят в этом плане хотя бы малейшее стремление оторвать силы флота от непосредственной обороны города, от обеспечения коммуникаций на Ладоге. Нет, я был твердо уверен, что планы Военного совета флота целиком отвечают осуществлению генеральной линии в войне с фашизмом и командование фронта поддержит нас. Но лучше все же начать разговор об этом, имея на руках все данные, тщательно подготовленные документы, которые с одобрения командования Ленфронта можно будет направить в Ставку.

Думая обо всем этом, я все же сказал:

- Андрей Александрович, балтийцы в минувший месяц доставили с Ханко и дали фронту около 23 тысяч закаленных воинов-кадровиков. Теперь, надеюсь, от нас будут требовать меньше людей в состав войск фронта...

Жданов как будто уловил намек, догадался о смысле произнесенных слов. Он посмотрел на меня внимательно и тихо сказал:

- Заходите, потолкуем. За зимой идет весна... - И Андрей Александрович тут же напомнил о развертывании строительно-инженерных работ в Осиновце и Кобоне, что инженерный отдел флота должен в кратчайшие сроки выдать всю проектно-изыскательскую документацию по Ладоге.

Я доложил о принятых мерах по выполнению решений Военного совета фронта, о том, что создано специальное флотское управление, которое возглавляет военный инженер 2 ранга Н. И. Патрикеев, развернуты работы по строительству причалов и подъездных путей к ним.

- Этот участок работы мы держим все время под неослабным контролем, часто бываем на строительных площадках, - добавил я.

Беседа в Смольном проходила в деловой обстановке. Командующий войсками подробно рассказал о положении на фронте, на его отдельных участках, заметил, что противник, несмотря на большие потери осенью прошлого года, обладает весьма серьезными наступательными возможностями, особенно его артиллерия и авиация. Имеются данные, что гитлеровцы ожидают подкрепления, чтобы новыми силами начать штурм города.

Через несколько дней я беседовал с командующим эскадрой вице-адмиралом В. П. Дроздом. Его беспокоил ремонт лидеров и эскадренных миноносцев, их зенитное перевооружение - предполагалось с началом навигации иметь в Кронштадте в первой боевой линии отряд легких сил.

Совсем не категорично я высказал Валентину Петровичу следующее:

- Если армии по берегу Финского залива не продвинутся, ориентируйтесь на участие в обороне островов и восточной части Финского залива да на использование артиллерии по указаниям Грена. Воевать в море будут подводники, катерники и летчики.

В. П. Дрозд оживился. Будучи на Северном флоте, он много работал над вопросами взаимодействия различных родов сил.

- Значит, дадите работу всем силам охраны водного района? Да, пожалуй, и не только ОВРу. А подводники, конечно, могут самостоятельно прорываться.

- Если мы материально основательно обеспечим и летчиков, и подводников, и катера ОВРа, - подтвердил я.

Мы хорошо знали, что жизнь и деятельность в осажденном городе регламентировались Военным советом Ленинградского фронта. Военный совет определял и задачи флота в период обороны, использование его сил, ресурсов, а также и наши нужды, в том числе изготовление на предприятиях города трального оружия, объем судоремонта, отпуск материалов, устанавливал объем всех перевозок через Ладогу как зимой, так и на весну - лето 1942 года.