Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

Сначала по телеграфу, потом около 23 часов делегат от казаков станицы Новониколаевки (Новониколаевской. — А. Ш.) просят помощи от банд на Кривой Косе, из Антоновки и из станицы Вознесенской. Послал 80 трехлинеек и… патронов, но выступить решил только утром 17-го — крайней надобности нет, а нам изнурение, и нужно дождаться добровольцев. Пока продержатся.

Население Мариуполя и наших деревень большевистского типа, масса против нас, сказываются фабрики…

Интеллигенция, конечно, за, но ее мало“.

Утром 16 апреля дежурный по штабу доложил командиру бригады по поводу револьверных выстрелов, которые прозвучали на рассвете на окраине деревни, в небольшой рощице у ручья:

— Михаил Гордеевич, в шесть утра в бригаде состоялась дуэль чести на личном офицерском оружии, на револьверах. Дистанция — двадцать пять шагов, до трех выстрелов каждому.

— Кто стрелялся?

— От пехоты — подпоручик Белевский, от кавалерии — корнет Петров.

— Почему стрелялись? Ссора была?

— Точно так. Пехотный офицер в пьяном виде дал пощечину кавалеристу. Ссору сразу же прекратили.

— Кто-то убит из них?

— Виновник ссоры, подпоручик Белевский. Третьим выстрелом Не повезло ему. Но тут есть дуэльная странность, позволю заметить.

— Какая такая странность дуэлянтов?

— Оскорбитель, он же убитый, сам требовал наиболее суровых условий дуэли. Но секунданты оба были против этого.

— Так, ясно с ними. Корнета Петрова — под арест, с отнятием личного оружия. Ротного и эскадронного их командиров — ко мне для разговора. Добровольцы должны гибнуть в бою, а не по пьяной ссоре…

Случай с дуэлью Дроздовский провел пристрастно. Речь зашла было даже о лишении корнета Петрова фронтовой орденской награды — Святой Анны с мечами и бантом. Но за него горой встали командиры конного дивизиона и даже начальник бригадного штаба. Михаилу Гордеевичу пришлось уступить. Дисциплинарный приказ по отряду о дуэли с гибелью офицера так и не состоялся.

Дроздовский провел короткое совещание со своим штабом. Разговор велся за закрытыми дверями, как говорится, „с грифом секретности“. Разговор шел о важном.

— Господа, бригада вошла в зону боевых действий наших и красных. Мы уже на земле Войска Донского. Впереди Таганрог и Ростов. По карте они почти рядышком. Но у нас нет полноты картины о том, что происходит ни впереди нас, ни кругом нас. Нужна разведка, как на фронте. Ваши мнения, господа?

По старшинству слово взял бригадный начальник штаба полковник Войналович:

— Михаил Гордеевич, ротмистр Болотовский со своей особой командой конных разведчиков уже предпринял, на мой взгляд, удачные шаги. Результат есть.

— Что предпринял Болотовский?

— Вчера его разведчики под видом местных жителей прочесали Мариуполь. И нашли в нем то, что нам сегодня как раз надо.

— Агента в городе? Платного?

— Разумеется, платного. Но какого?! Они наняли одного мерзавца из местного совета — большевики ему не платили денег. Поэтому он перешел к нам за двойную плату и наградные. Но в зависимости от ценности информации.

— Что еще ему от нас обещалось?

— Кроме денег, еще и пулю. За обман, ложность информации и двойную игру. Думаю, что свой за большевиками следить будет прочно. Связника ему уже дали.

— Это хорошо, по всем правилам контрразведки. Но нам, Михаил Кузьмич, нужна еще и чисто фронтовая разведка. Есть у кого дельные на сей счет предложения? Болотовский, хочешь высказаться?

— Да, Михаил Гордеевич. Разведывательные дозоры мы рассылаем ежедневно. Добавить к ним с переодеванием мужчин-разведчиков сложно и опасно. Новый человек в селе всегда заметен одним своим видом Да и офицеру трудно изображать из себя крестьянина средней руки или торговца-разносчика.

— Согласен с тобой. А что ты нам предложить хочешь?

— Посылать в разведку наших женщин, как это делают красные. Думаю, что здесь мы можем их переиграть по результатам. У нас в отряде отважных умниц хоть отбавляй.

— Знаю. Согласен. Сегодня же представь свои соображения. Но не на бумаге, только устно. И конкретно: кого, куда, с каким заданием..

В тот же день, под вечер, Дроздовский сделал в своем „Дневнике“ такую запись:

„Привлекаем для разведки женщин. Одна пошла из наших сестер, другая, имея Георгия 2-й степени (солдатский Георгиевский крест. — А. Ш.), старшая унтер-офицерка. Когда переодевалась в женское, так мало похожа на женщину, говорить привыкла басом и ругается, как ломовик“.

Решив дать добровольцам отдохнуть в Косоротовке и Троицком, то есть на самой границе Области Войска Донского, и не спешить в ближайшую казачью станицу Новониколаевку, Дроздовский оказался прав. Утром из станицы прискакал казак с устным донесением о прошедшем дне:

— Ваше благородие, у нас пока все благополучно. К станице попытался подойти отряд большевиков, больше пеший, сотни в две людей. Обоз был при нем.

— Отогнали красных от станицы?

— Зачем отогнали? Мы их побили в балке из засады, когда они ручей и болотину переходили. Часть ушла. Трофеи взяли хорошие.

— Что именно?

— Винтовки. Патронов мало. На повозках оказалось полторы сотни легких снарядов и еще кое-какая мелочь. Ее казаки уже разобрали. Куда везли снаряды — мне не сказано.

— Передай станичному атаману мою благодарность за успешный бой. Бригада выступает к вам в Новониколаевку. Снаряды возьмем к своим пушкам, а вам в награду дадим пятьдесят французских винтовок. Называются „гра“. И много патронов к ним.

— Ваше благородие, когда вас ждать-то станишникам?

— Завтра выступаем…

Весь день ушел на то, чтобы отрядным интендантам обзавестись бензином для бронеавтомобиля „Верный“ и легковой машины бригадного начальства. Запас этот возился неприкасаемый. В Мариуполе удалось купить-добыть разными путями пудов двадцать. Михаил Гордеевич был признателен за такое дело своим тыловикам: броневик капитана Нилова не раз выручал добровольцев в непростых ситуациях и в бою был эффективнее любого отрядного орудийного расчета.

Если за все время пути после переправы через Днестр к дроздовцам пристало более двухсот человек, то в первой же казачьей станице под отрядный Андреевский флаг встали многие местные казаки. Так в бригаде появилась первая конная сотня донцов под командованием есаула Фролова, Сражались они выше всяких похвал.

Дроздовский, словно повторяя то, что уже делали на Кубани первопоходцы-корниловцы, поставил в строй около трехсот человек пленных, сформировав из них четвертую роту единственного полка своей бригады — Офицерского стрелкового. Полк же был силой в батальон пехоты. Новопризванные добровольцы показали себя в течение всего похода с самой лучшей стороны, и в дальнейших событиях некоторые из них заслужили офицерские погоны прапорщиков и подпоручиков.