Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

В гектографе констатировалась серьезность момента и необходимость прочной связи всех чешско-словацких элементов в России для единой тактики. Документ также извещал, что представителем направляется председатель Корпуса В. Халупа.

Наибольшая активизация Корпуса относится к февралю 1917 г. За февраль было выпущено наибольшее количество гектографов – три. Выпущенный в самом начале февраля гектограф подвергал критике ближайшее окружение Дюриха и его самого путем воспроизведения двух актуальных промасариковских статей из русской прессы. Это был единственный документ на русском языке. Он предназначался безусловно всей российской общественности и был направлен на то, чтобы заклеймить имевшие тогда в России место выпады свиты Дюриха, направленные против именитых деятелей заграничного чешско-словацкого Национального Совета Т.Г Масарика и М.Р. Штефаника. Этот распространявшийся Корпусом гектограф должен был в какой-то мере подготовить общественное мнение в России для задуманного Штефаником исключения Й. Дюриха из состава чешско-словацкого Парижского Национального Совета. Документ завершался фразой: «Мы не можем не выразить нашего удивления тем, что г. Дюрих считает возможным после всего происшедшего в Петрограде в последние недели оставаться членом и делегатом чешско-словацкого Национального Совета, во главе которого стоит авторитетный и благородный Масарик» [217].

Следующий в хронологическом отношении гектограф от 14 февраля 1917 г. в левом верхнем углу имел чешское указание адресата – в лагеря для военнопленных. В этом послании военнопленным подчеркивалось, что слухи о создании Народного Совета в России преждевременны. Однако переговоры о его создании продолжаются и близки к своему завершению. В нем подчеркивались следующие моменты:

1) переговоры ведутся под руководством М. Штефаника;

2) их основой является общепризнанная программа;

3) в них участвуют также представители от военнопленных.

Далее давалась краткая характеристика М. Штефаника как деятеля заграничного чехо-словацкого Национального Совета и основные вехи его биографии. Особо подчеркивалось, что борьба за освобождение чехо-словацкого народа организуется в Чешско-словацком Национальном Совете под председательством профессора Масарика и его нельзя делить на запад и восток. Вслед за Штефаником Корпус считал, что в России должен быть создан рабочий комитет, подчиненный Чешско-словацкому Национальному Совету, из пользующихся всеобщим доверием деятелей. Основной задачей этого органа считалась организация чешско-словацкого войска и корректировка отношения к военнопленным.

В лагеря сообщалось, что от имени военнопленных участвуют два представителя – Йозеф Халупа и Йозеф Патейдл, председатель и зам. председателя Корпуса, далее представитель от чешских офицеров сербской добровольческой армии Писецкий; делегат от белгородской группировки чешских офицеров (насчитывала более 200 человек), а также один представитель военнопленных от петроградской оппозиции (группировка вокруг газеты «Чехословак»).

Военнопленным рекомендовалось держать связь исключительно с Корпусом сотрудников, дабы к голосу военнопленных наконец-то бы прислушивались и чтобы добиться решающего влияния на руководство чешско-словацкой акции в России.

«В ответе союзников на ноту президента Вильсона дана гарантия нашего освобождения. Поэтому никакие временные внутриполитические распри не должны поколебать веру в успех нашей борьбы за независимость. Готовьте почву для вступления в чешско-словацкое войско, чтобы призыв Чешско-словацкого национального Совета во всех лагерях нашел стотысячные отклики. Слова нашего национального вождя: в нынешние времена никакая жертва не может быть слишком большой, и это должно стать для нас всех национальным лозунгом», – подчеркивалось в гектографическом послании в лагеря военнопленных.

В поддержку линии Штефаника (а, в конечном счете, Масарика) в России 28 февраля 1917 г. Корпус издал самый объемный по содержанию (на трех страницах убористой печати) гектограф. В нем излагались перипетии внутренних противоречий в российской чешско-словацкой колонии начиная с весны 1916 г.

Резкой критике было подвергнуто руководство чешско-словацкой акции и особенно в России Правление Союза за то, что те заняли «враждебную позицию по отношению к нашему высшему национальному институту – заграничному Национальному Совету в Париже с депутатом Масариком во главе и таким образом внесли раскол в единство руководства чешской акции». Здесь давалась блестящая характеристика Штефанику как общественно-политическому деятелю и выражалось сожаление о том, что его усилия, направленные на «организацию здешнего руководства» провалились. Политика Народного Совета Дюриха провозглашалась вредной в отношении чешского дела и даже опасной, а позиция Правления Союза – пособнической и нарушающей единство чешской акции. В документе содержался призыв ко всем военнопленным и членам колонии выразить открыто свой протест линии руководства в России (использовался термин «темные элементы») в поддержку заграничного Национального Совета с Масариком во главе.

Документ информировал чешско-словацкую колонию о последовательной позиции Корпуса по основным вопросам текущей борьбы. Важно было то, что в нем военнопленные признавали высшим национальным институтом борьбы за освобождение отчизны Национальный Совет в Париже.

Корпус решительно выражал поддержку линии Штефаника в России и призывал открыто выступать против всех, кто мешает ее осуществлению. Причина того, что военнопленные на периферии зачастую необдуманно поддерживали ошибочную линию Дюриха, по мнению Корпуса, заключалась, во-первых, в недостаточной информированности военнопленных на местах из-за жесткой цензуры переписки. Во-вторых, как правило, все заслуги Корпуса в организационной и пропагандистской работе среди военнопленных и в колонии в целом деятели Правления Союза долгое время приписывали себе. Стоит в этой связи подчеркнуть, что Корпус отважился еще до Февральской революции в открытую размежеваться со своим непосредственным работодателем – Правлением Союза, а также с Дюрихом и его подставным и марионеточным Народным Советом. Это был весьма смелый шаг со стороны людей, которых отдельные деятели правления зачастую не называли иначе, как «сволочи». На это указывается в переписке некоторых членов Корпуса военнопленных при Союзе.

«Мы не желаем быть лишь материалом для строительства памятников славы неизвестным… Мы не желаем поднимать лагеря военнопленных, но считаем своей обязанностью открыто выступить перед сознательными лагерями военнопленных. Наша цель – плодотворная деятельность и согласие всех для общей единой цели – освобождения Отчизны».