Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

В. Монастырев предлагал «собрать средства (среди единомышленников) на издание газеты и получить субсидию, ибо такая газета, имея распространение среди пленных славян, проводила бы славянские взгляды не хуже “Чехословака”. Кроме того, эта еженедельная газета была бы официальным органом нашего союза союзов “Славии” и явилась бы проводником наших идей по всей России» [249]. В постскриптуме своего письма Монастырев сообщал Савелову: «Завтра в “Метрополе” заседание “Русско-хорватского общества”, а в “Славянском базаре” под председательством С.К. Родионова возобновление “Общества трапез”» [250].

В. Монастырев являлся последователем и проводником взглядов известного слависта Ф.Ф. Аристова, выступавшего за включение Словакии в состав России. В письме к Л.М. Савелову он указал на позицию профессора А.Л. Петрова, полагавшего, что «для Словации во всех отношениях будет выгоднее остаться в составе будущего, отцепленного от Австрии, суверенного Венгерского королевства» [251]. Монастырев сообщал далее, что «меморандум чехов, принятый 2 сентября 1914 г., русскому государю, присоединяет Словацию к будущему Чешскому королевству» [252].

Как видим, Монастырев поддерживал курс руководства Общества Л. Штура на присоединение Словакии к России, а не стремление Союза чехо-словацких обществ в России к созданию единого государства чехов и словаков. Он обосновывал свою точку зрения тем, что «Чешское королевство как буфер между Германией и Россией, в политическом и стратегическом смысле, более вредно, чем полезно для России, а потому Словация должна быть включена в состав России» [253]. Подкрепление своей позиции он видел в размышлениях составителя меморандума словаков Америки Ивана Дакснера (опубликованных в журнале «Словенски Гласник», 29 апреля 1915 г.), выступавшего «против присоединения Словации к Чешскому королевству, ибо… чехи будут стараться очешить словаков, которые будут “людом”, несущим все тяготы в будущем Чешском королевстве. Это будет не “славянская взаимность, а кривда”» [254].

Поэтому не случайно настороженное отношение к Монастыреву, Аристову, Савелову и окружавшим их «русским» словакам со стороны представителей либеральной промасариковской струи чешского и словацкого национального движения в России. На это также не преминул посетовать В. Монастырев в своем письме, говоря даже «о системе низкой лжи, которая распускается про С.О. Коничека, Ф.Ф. Аристова и меня. Этими приемами чехи и другие славянские доброжелатели хотят свести на нет работников по славянской организации в том духе, который не угоден нашим врагам» [255].

Об обострении ситуации в отношении чешского национального движения свидетельствовало заседание Московских общеславянских трапез 24 февраля 1915 г. На нем Л.М. Савелов выступил с критикой в адрес чешского национального движения и довольно резко высказался о позиции ее лидеров. Реакцией на выступление Савелова было заявление, сделанное рядом других деятелей Общества памяти Л. Штура, которое было направлено в адрес Савелова. По всей видимости, автором этого заявления был активист Общества памяти Л. Штура Ф.Ф. Аристов. Это заявление гласило:

«Его превосходительству камергеру Высочайшего Двора Леониду Михайловичу Савелову

Глубокоуважаемый Леонид Михайлович!

День 24 февраля 1915 г. навсегда останется памятным событием в жизни московских общеславянских трапез и вообще всех лиц, интересующихся развитием славянского дела в России.

В этот день на общеславянской трапезе были изложены русская и чешская точка зрения на будущую судьбу Чехии.

Уже с самого начала войны резко обозначились два взгляды на чешский вопрос. В то время как чехи выставили своим лозунгом создание обособленного от России чешского королевства, русские, наоборот, видели спасение для Чехии лишь в том случае, если она войдет в состав великой славянской России.

Русская точка зрения имеет следующие принципиальные и практические основания принципиального соображения.

1) Россия при разрешении славянского вопроса должна не только освобождать братские народы, но и объединять их с собою в одно государственное целое, т. е. включать на автономных началах в состав русского государства. Политика же освобождения без объединения недопустима, т. к. принцип «освободи и уходи» оскорбителен для русского национального достоинства: ведь если русский народ способен освобождать своею кровью славянские народы, то он тем более обладает государственным разумом и для управления ими. К тому же печальный опыт с освобожденными балканскими народами наглядно доказал, что если Россия ограничится одним освобождением от иноземного ига братских народов, но откажется от их объединения, то в освобожденных землях начнется политика, направленная против освободительницы России. Причина этого печального явления заключается в том, что в славянском мире в настоящее время господствует в сущности удельная система, которая способствует не объединению, а сепаратизму и раздорам. Поэтому, как русский народ избавился от удельной системы, так и славянство должно видеть свое благо не в существовании отдельных и к тому же слабых государств, а в создании великой всеславянской империи, т. е. в объединении в одно политическое целое во главе с Россией. Другими словами, должен осуществиться великий принцип: «Москва объединила Русь, а Русь объединит славянство».

2) Россия при создании новых славянских государств неминуемо попадет в идейное противоречие по отношению к братскому польскому народу, самому большому в численном отношении после русского народа. Если уже ему не дано особой государственности, то тем более не следует этого делать для других, более малых славянских народностей. Объединение русского и польского народов в одном государстве должно быть прообразом при разрешении всех остальных славянских вопросов. Россия, присоединив Галицкую Русь, завершила дело собирания русских земель, а объединяя Польшу, положила начало новому великому периоду русской истории, который может быть назван периодом собирания славянских земель. Ходом исторических событий Россия из русского государства превращается в великую Всеславянскую Империю.

3) Включение Чехии на автономных началах в состав России необходимо прежде всего в стратегическом отношении, т. к. этим русское государство получает естественную границу на юго-западе в виде Судетов и гор Чешского леса и, владея этим сердцем Европы, будет первой в мире сухопутной державой, подобно тому, как Англия является владычицей морей. Если в Чехии будет стоять русская армия, то чешский народ будет застрахован от всякой внешней опасности. Если же будет создано особое чешское королевство, то немцы, выждав момент, когда Россия будет занята на Дальнем Востоке или в Средней Азии, нападут на маленькую Чехию и, если не успеют ее завоевать, то во всяком случае самым варварским образом уничтожат ее культуру. Словом, повторится печальная участь героической Бельгии. В Чехию ведут из Германии 27 железных дорог, и поэтому немцы в течение 24 часов смогут занять чешскую территорию, окруженную с трех сторон, подобно полуострову, немецким национальным морем.