Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

Таким образом, все эти сложные сюжеты требуют, безусловно, дополнительных раздумий и углубленного подхода с привлечением новых, неизвестных ранее исследователям источников.

В целом же можно утверждать, что Общество Л. Штура внесло значительный позитивный вклад в активизацию и упрочение всего словацкого национального движения в годы Первой мировой войны. И в этом отношении нельзя не согласиться с мнением, когда-то высказанным М. Госиоровским. Он одним из первых смело выступил за пересмотр сложившихся определений деятельности Словацко-русского общества, поскольку эти дефиниции были слишком жесткими [259].

Из ряда источников следует, что с самого начала деятельности Словацко-русского общества Л. Штура в России у него установились тесные контакты со Словацкой лигой в Америке. Это не было случайностью, поскольку члены Общества Л. Штура придавали большое значение самой многочисленной заграничной колонии словаков. Так в комментариях к своему упомянутому ранее переводу «Меморандума Словацкой Лиги в Америке» В. Монастырев подчеркивал: «С полным правом можно сказать, что американские словаки являются истинными выразителями чувств и желаний подъяремных словаков Венгрии. Вот почему меморандум Словацкой Лиги мог быть подписан составом редакций 23 периодических словацких изданий в Америке и 20 общественными словацкими организациями. Замечательна глубоко оправдываемая обстоятельствами осторожность Меморандума Лиги по вопросу о политическом строе освобождаемой Словации, по вопросу о том, кому она должна принадлежать. Меморандум об этом не говорит ни слова» [260].

В 1915–1917 гг. многие деятели движения за «всеславянское единение» придавали существенное значение «славянскому фактору» в Америке. Об этом свидетельствует, в частности, переписка активного борца за славянскую взаимность, члена Правления Русско-хорватского общества памяти Крижанича Крунислава Геруца, заведовавшего ранее русско-славянским книжным складом в Петербурге, близкого к Обществу Л. Штура человека. Он писал камергеру Л.М. Савелову 5 июня 1916 г.: «Теперь мы завязываем сношения с Америкой и желали бы провозгласить и привести к осуществлению принцип, что Америка должна и может успешно торговать с Россией только через посредство своих американских славян.

Вообще нам нужно объединить славян раньше всего на американской почве, затем как можно теснее связать американских славян с Россией (выделено мною. – Е.Ф.). Сейчас громадная опасность в том, что Англия может в свои руки забрать руководство всеми славянскими ветвями, кроме, конечно, России» [261]. В этом документе также отражены подходы в поисках деятелями всеславянского движения путей создания особого органа, который бы ведал всеми славянскими делами. Эти усилия, как становится очевидным из ряда обнаруженных материалов, как бы предшествовали созданию затем особого отдела по славянским делам при МИД России и Народного чехословацкого совета с Дюрихом во главе к концу 1916 – началу 1917 г.

В том же письме К. Геруц сообщал Л.М. Савелову: «Я говорил подробно о славянском вопросе с А.В. Кривошеиным [262]и убедился, что и он вполне сознает все решающее значение этого вопроса для будущих судеб России и готов принять в нем самое деятельное участие. Он будет в течение лета в Москве и уведомит А.Д. Самарина [263]; чтобы он к его приезду созвал небольшой кружок деятелей на совещание. Задача совещания была бы распределить роли между разными славянскими организациями и частными более видными деятелями (выделено мною. – Е.Ф. ) и внести некоторую согласованность в нашем действии. Совещание это должно быть не официальным, и не гласным, но для участников обязательным. Главное меня радует, что Александр Васильевич согласился с положением, что необходимо создать особый вневедомственный официальный орган для заведывания славянскими вопросами (выделено мною. – Е.Ф.) – по примеру человеколюбивого общества и др. – состоящий под личным покровительством Государя Императора. Он готов в удобный час доложить государю… Относительно участников нашего совещания я говорил, что кроме А.Д. Самарина должны еще обязательно принять участие Вы, Леонид Михайлович, Ф.И. Тютчев, И.Н. Гучков, С.О. Коничек, М.И. Гарапич и еще 5–6 лиц, которых наметите Вы с Александром Дмитриевичем. Я со своей стороны предложил бы: А.С. Дзюбенко, словенца ЛФ. Туму и А.Ю. Геровского. Когда я приеду, об этом поговорим более обстоятельно» [264].

Другое письмо К. Геруца председателю Общества Штура Л.М. Савелову, касавшееся также славянских и американского сюжетов, датировано 1 сентября 1916 г. Геруц писал: «Поздравляю Вас, Леонид Михайлович, с назначением холмским губернатором. Жалею, что Москва потеряет очень важного славянского деятеля, но утешаюсь тем, что окажется на том месте Славянского небосклона светлая точка, где до сих пор кромешная темнота.

В Сибири до сих пор не было славянского самосознания, и, если Вы, Леонид Михайлович, дерзнете в тех далеких равнинах зажечь славянский луч, то Ваше оставление Москвы и московских славян не будет столь чувствительно» [265]. Далее в письме Геруц изложил программу в отношении славянских дел: «Я, грешный, осмеливаюсь просить Вас о следующем: 1) старайтесь в местных школах, в особенности средних, возбудить интерес к «славянознанию» (выделено мною. – Е.Ф .), разыщите педагогов с славянофильской закваской (не “окраской”, которая смывается) и пусть устроят “Кружок памяти Коменского”. Если мы ославяним среднюю школу, то утвердим фундамент будущей великой России, что значит “великой Славии” 2) старайтесь устроить славянский Колонизационный Комитет, главная цель которого будет привлекать из Америки славянский труд и капитал (выделено мною. – Е.Ф.). Как временный отдел этого Комитета должен бы существовать стол, ведающий дела военнопленных славян, проживающих и желающих остаться навсегда в Вашей губернии. Таких очень много, у меня есть от многих прошения о принятии в русское подданство более году, но некому было направить эти прошения. Быть может, Вы мне разрешите направить их к Вам, конечно, когда “устоличитесь”. Все мы славяне, которые Вас имеем счастье знать, от души рады Вашему новому назначению. Да храни Вас денница Господня на славу славянства» [266].

Из приведенного письма видно, что со всей остротой, особенно с середины 1916 г., вставал вопрос о судьбах военнопленных славян в России. Стоит также подчеркнуть, что наблюдалась явная беспомощность деятелей всеславянского единения в отношении военнопленных (об этом свидетельствуют другие источники официального характера) и очевидная «безадресность» их стремлений оказать пленным реальную помощь.