Ольга Круглова - Япония по контракту

Ситуация была забавная — Мицугэ просил назвать его хорошим учёным в разговоре с собственным сэнсэем, сэнсэй просил говорить об этом с собственными японскими коллегами.

— И всё-таки, я боюсь, что Мицугэ придётся уехать из Токио и искать место профессора где-нибудь в провинции, в маленьком университете, — печально заключил Нагаи, — у него недостаточно хорошая репутация.

Репутация… Это словечко просто витало в воздухе, было самым важным в здешней жизни.

— Но Мицугэ делает блестящие работы! — бросилась она защищать маленького ассистента.

Нагаи пожал плечами.

— Чтобы стать профессором в Японии, недостаточно иметь блестящие научные результаты! — Нагаи сухо усмехнулся, отошёл.

Стоявший в сторонке Мицугэ, заметив, что босс уходит, направился к ней. Должно быть, он услыхал последнюю фразу.

— Чтобы стать профессором в Японии, надо просто громко что-то объявить. Придумать эффектное название. Побольше наобещать. Никто не станет проверять, осуществились ли обещания. Побоится, что завтра проверят его. У нас в Японии это — просто игра.

Она согласилась со всем, что он сказал. Кроме вот этих слов — "у нас в Японии". Такое творилось нынче везде. Профессора всё меньше интересовались наукой, предпочитая нечто околонаучное: зарубежные поездки за счёт университета, собрания, где делят должности и деньги… Мицугэ трудно приживался в этом мире.

— Не люблю я на эти сборища время тратить, — он с ненавистью поглядел на весело клубящуюся толпу. — Я свою работу люблю.

Да, трудно ему будет стать профессором в Японии. Впрочем, у него возникли бы трудности с карьерой в любой стране. Раз любит человек свою работу.

— У нас в Японии трудно стать профессором, — вздохнул Мицугэ. Только один из двух имеющих учёную степень доктора наук получает такое место.

В России степени японского доктора наук соответствовала степень кандидата. Только один из десяти кандидатов наук становился доктором, профессорами ещё меньше — в России статистика была гораздо хуже.

— Один из десяти становится профессором? — Мицугэ недоверчиво покачал головой. — Да это же как выигрыш в лотерее! Нет, у нас в Японии лучше!

И взгляд Мицугэ засветился привычной для японца гордостью за родную страну.

Стебли морской капусты.

Песок заскрипел на зубах

И вспомнил я, что старею.

Басё

Визитные карточки Япония потребляла как хлеб. Вернее, как рис. У работающего японца они всегда были в достатке, всегда наготове. Он раздавал их щедро и немедленно бежал в типографию, если запас иссякал или если менялась его должность, адрес, место работы… Без визитки японцу на службе никак нельзя — карточку положено вручать партнёру, клиенту и просто случайному человеку, с которым пришлось знакомиться. Воспитанный японец протягивал карточку немедленно вслед за поклоном, держа её за кончики двумя руками, чтобы удобнее прочесть. А прочесть надо было как можно быстрее — от этого зависело, как низко надо кланяться хозяину визитки и как с ним говорить. И какими словами. Без этого мини-досье на собеседника японец просто нем. Если собеседник незнаком. Но зачем ей протягивал визитку входящий в фойе Кокусаи-центра доктор Такасуги? Ведь они знакомы давно.

— Это — мой новый адрес, домашний, — Такасуги поклонился. — Компания Ниппон Стил уволила меня на пенсию. — Она изумлённо посмотрела на Такасуги, ему не было и пятидесяти. Какая пенсия? Такасуги грустно усмехнулся. — У нас в Японии теперь экономический спад, компании вынуждены сокращать число сотрудников. Стали меньше брать молодых и увольняют стариков. А мне уже сорок пять лет — это первая ступень выхода на пенсию.

У японской пенсии, оказывается, были ступени…

— Когда сотруднику исполняется сорок пять, руководство компании предлагает ему уйти, — Такасуги объяснял абсолютно бесстрастно, словно это его не касалось. — Некоторые соглашаются получить раннюю пенсию — при этом платят хорошее выходное пособие. Но теперь жизнь так дорожает, что никакого пособия не хватит. Многие уходить не хотят. Таких переводят в филиалы, в дочерние компании где-нибудь в провинции, на меньшую зарплату. — Такасуги с новыми условиями не согласился, и его оправили на пенсию. На его место компания взяла выпускника университета. — Выгода тут тройная, — честно рассказывал Такасуги, — во-первых, зарплата молодого мала, ведь наше жалованье зависит от стажа. Во-вторых, фирма экономит на страховке — у вновь нанятых сотрудников она поначалу проще, дешевле, да и болеют молодые меньше. Наконец, молодой будет очень стараться, работать ночами, чтобы пробиться на следующую ступень. Основа богатства наших компаний — упорная работа молодёжи. — Такасуги не сказал "эксплуатация молодёжи". Он вообще говорил так, словно согласен был с мудрой политикой компании, выбросившей на улицу его, нестарого ещё, полного сил. — Пожилой человек не может работать так интенсивно, как молодой, — покорно говорил Такасуги.

— А молодые пенсионеры не пытаются протестовать против ранних увольнений? — спросила она и поймала изумлённый взгляд Такасуги. Он оставил её неприличный вопрос без ответа, сделал вид, то вообще не слышал его.

— Я пытаюсь найти новую работу. Возможно, мне попадётся место в университете или в какой-нибудь фирме в провинции, в маленьком городке. А если такого места не найдётся… — Такасуги невесело улыбнулся. — Ну что же, наймусь уборщиком или шофёром! Там вакансии есть всегда! Когда у меня появится новое место работы, я тотчас извещу Вас, пришлю новую визитку, — пообещал Такасуги и поспешно отошёл, завидев важного начальника из провинции. На совещание Такасуги приехал ради поиска работы.

— О причине раннего увольнения Такасуги нетрудно догадаться, — усмехнулся профессор Нагаи, пряча в карман новую визитку молодого пенсионера, Такасуги одарил карточкой и его. — В последнее время Такасуги-сан очень успешно работал. Выступал на всех международных конгрессах. Ни одного не пропускал! Он даже превзошёл своего шефа!

— Превосходить шефа опасно в любой стране, — согласилась она.

— А тема пенсии актуальна и для меня, — вздохнул Нагаи, — к сожалению, я работаю в Токийском университете. — Слова "к сожалению" совсем не шли к Токийскому университету. Работой в Токийском университете полагалось гордиться. — Когда наступает старость, приходится пожалеть, что живёшь в столице, — покачал головой Нагаи, — наш университет увольняет на пенсию в шестьдесят лет. — Но лаборатория Нагаи была знаменита на весь мир! А сам профессор был полон сил и идей. — Это не имеет значения, — губы Нагаи тронула жалкая улыбка. — Я, как и все, оставлю работу в тот день, когда мне исполнится шестьдесят лет — таков порядок.