Кеннет Славенски - Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

Нельзя, впрочем, сказать, что в Уэстпорте Сэлинджер был совсем уж одинок. Его «развлекал и составлял ему компанию» ризеншнауцер Бенни. Сэлинджер был чрезвычайно привязан к своему псу и говорил о нем с таким же восторгом, с каким счастливые родители говорят о любимом чаде. После всего, через что им вместе пришлось пройти, начиная с Германии и заканчивая Коннектикутом, Бенни, похоже, единственный всегда понимал Сэлинджера. «Этой собаке не надо ничего объяснять, — с гордостью писал он о Бенни. — Она сама соображает, что бывают моменты, когда человеку не интересно ничто, кроме его пишущей машинки».

Сэлинджер рассматривал творчество как духовное упражнение, но это не мешало ему делать все, чтобы обеспечить плодам своего творчества достойное место в материальном мире. Так, едва перебравшись в Уэстпорт, он нашел издателя для своего будущего романа. Осенью 1949 года редактор издательства «Харкорт Брейс» Роберт Жиру через редакцию «Нью-Йоркера» послал ему письмо с предложением издать сборник его рассказов. На письмо Сэлинджер не ответил, зато в ноябре или декабре внезапно для всех лично явился в издательство. Выпускать сборник Сэлинджер не захотел, но зато он припас для Жиру более соблазнительное предложение.

«Мне позвонили из приемной и сказали, что меня желает видеть мистер Сэлинджер, — вспоминает Жиру. — В кабинет вошел высокий человек с длинным лицом и грустными черными глазами и начал с порога: «Издавать надо не рассказы, а роман, который я сейчас пишу». «Не хотите сесть на мое кресло? — предложил Жиру. — А то такое впечатление, будто это не я, а вы — издатель». «Нет, — ответил Сэлинджер. — Если захотите, потом можете издать и рассказы. Но сначала, по-моему, должен выйти мой роман о парнишке, как он на рождественские праздники оказался в Нью-Йорке».

Жиру был приятно удивлен предложением Сэлинджера. Учитывая обрушившуюся на писателя славу, Жиру полагал, что того осаждают предложениями все американские издатели. Он с радостью пообещал издать роман, как только тот будет закончен. Устный договор редактор и писатель скрепили рукопожатием. У Сэлинджера как гора с плеч свалилась — издатель найден, и теперь можно спокойно сосредоточиться на работе.

Похожая история произошла позже, летом 1950 года. Восемнадцатого августа Сэлинджер получил письмо из Англии от главы и основателя издательского дома «Хэмиш Хэмилтон» Джейми Хэмилтона. На британского издателя такое сильное впечатление произвел рассказ «Дорогой Эсме с любовью — и всякой мерзостью», прочитанный им в «Уорлд ревью», что он лично обратился к Сэлинджеру: сообщил, что, возможно, «еще много лет» будет возвращаться мыслями к «Дорогой Эсме», и поинтересовался, на каких условиях можно заполучить права на издание рассказов писателя в Британии. Вместо сборника рассказов Сэлинджер предложил Хэмилтону, как и Жиру, права на британское издание «Над пропастью во ржи».

Джейми Хэмилтону предстояло много лет играть важную роль в писательской биографии Сэлинджера. Хэмилтон вместе с основателем «Нью-Йоркера» Гарольдом Россом занял в жизни Сэлинджера место, опустевшее после его окончательной размолвки с Уитом Бернеттом. В период, о котором сейчас идет речь, и Хэмилтон, и Росс Сэлинджеру искренне нравились и как профессионалы своего дела вызывали у него неподдельное уважение.

На первый взгляд между Гарольдом Россом и Джейми Хэмилтоном очень много общего. Оба они начинали с нуля, и оба создали компании, пользующиеся самой высокой репутацией в издательском мире. Росс в 1925 году начинал делать «Нью-Йоркер» у себя в квартире на манхэттенском Ист-Сайде н скоро превратил его в самый авторитетный в Америке литературный журнал. Джейми Хэмилтон основал издательский дом в 1931 году (гордясь своими шотландскими корнями, Хэмилтон вместо англосаксонского «Джейми» использовал в названии компании кельтский вариант своего имени — «Хэмиш»). Благодаря его профессиональному чутью и силе характера «Хэмиш Хэмилтон» приобрел славу самого передового британского издательства. Оба издателя проявляли живой интерес к своим авторам — это помогало им привлечь к сотрудничеству лучших писателей.

В то же время Росс и Хэмилтон были совсем разными людьми и Сэлинджера располагали к себе разными своими качествами. Гарольд Росс держался с писателями как с ровней, со многими у него завязывалась настоящая дружба. Сэлинджер замечал за ним некоторую нахрапистость, но при этом описывал как человека «доброго, живого, сообразительного и похожего на ребенка». Больше всего Сэлинджера привлекала в Россе его детскость, которую он умудрился сохранить, несмотря на то что изо дня в день нес огромный груз ответственности.

Что касается Джейми Хэмилтона, то он просто не мог не вызвать у Сэлинджера симпатию — эти две сильные личности были вылеплены из одного теста. Бывший спортсмен-олимпиец, Хэмилтон отличался упорством и волей к победе. Это был человек взрывного темперамента, недолюбливающий критиков и четко делящий людей на «своих» и «чужих». Чувствуя себя оскорбленным, он мог прекратить всякие контакты с обидчиком, отказывался даже находиться в одном с ним помещении. Неизвестно, кто из двоих был более честолюбив — Хэмилтон или Сэлинджер. Похожих по складу людей часто влечет друг к другу, но у этих двоих было, пожалуй, слишком много общего, отчего, случалось, честолюбие одного вступало в неразрешимое противоречие с честолюбием другого.

Осенью 1950-го, после года сосредоточенной работы, Сэлинджер поставил последнюю точку в романе «Над пропастью во ржи». Эта книга стала его высшим творческим достижением. Исповедью, молитвой и озарением, слитыми воедино и положенными на единственный в своем роде голос, отозвавшийся впоследствии во всех пластах американской культуры.

С Холденом Колфилдом и фрагментами текста, в которых формировался его образ, Сэлинджер не расставался практически всю свою сознательную жизнь. Драгоценные страницы рукописи были у него с собой всю войну. В них, писал Сэлинджер в 1944 году Уиту Бернетту, он черпал моральную поддержку. С рукописью будущего романа в вещевом мешке Сэлинджер высаживался на побережье Нормандии, проходил парадным маршем по улицам Парижа, хоронил убитых товарищей, вступал за проволочное ограждение нацистских лагерей смерти. И вот теперь в уединении прибрежного городка он наконец роман дописал.

Закончив многолетний труд, Сэлинджер вздохнул с облегчением и отправил рукопись на адрес издательства «Харкорт Брейс» редактору Роберту Жиру. Другой экземпляр рукописи Дороти Олдинг отослала Джейми Хэмилтону в издательство «Хэмиш Хэмилтон».

Роберту Жиру роман понравился. «Я посчитал за счастье, что мне предстоит работать в качестве редактора над столь замечательным произведением», — пишет он. Жиру не сомневался, что книгу ожидает большой успех, но ему «и в голову не приходило, что она может стать бестселлером». Убедившись в выдающихся достоинствах романа, он передал рукопись заместителю директора «Харкорт Брейс» Юджину Рейналу.