Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

Во ВВМУРЭ им. Попова существовала традиция, шить тельняшку неимоверных размеров и в ночь перед выпуском натягивать ее на знаменитого Самсона, раздирающего пасть льва, в Нижнем парке перед Большим дворцом Петергофа. Достигать потрясающего эффекта обычно не удавалось, потому как милиция к открытию Нижнего парка уже успевала снимать это чудо швейного искусства, но в один из выпусков все произошло наоборот. Петергоф, белая ночь, настроение потрясающее, тельник на Самсона готов, завтра – выпуск!

Немного под шафе большая компания вчерашних курсантов отправляется в Нижний парк отдать дань традиции. И что же? Ретивое милицейское начальство, зная все эти штучки, решило вообще не допустить «издевательства» над гордостью отечественной скульптуры – фонтан окружен со всех сторон нарядами. Пытались курсанты договориться – менты ни в какую. Ну ладно, будущие офицеры вроде бы разошлись (а время было где-то около часа ночи) – и через три часа бдительность стражей порядка притупилась, но не энтузиазм выпускников! Они остались верны традициям! На утро весь Нижний парк наблюдал замечательную картину – Самсон в тельнике! Иностранцы даже фотографировались… А в отместку за потерянное время курсанты под развернутым флагом ВМФ СССР умыкнули с Большого каскада старинную пушку, выкатили ее перед городским отделом милиции и до 07.00 все местное МВД держали в осаде! За разблокирование горотдела доблестная милиция выкатила морякам бочку пива, причем пили ее вместе до 08.00 (поэтому и не успели стражи порядка снять тельник с Самсона).

Когда в Вооруженных Силах ввели 14-й оклад по итогам года (то есть – если нет залета – получи тринадцатую зарплату, еще и четырнадцатую следом), начали нас драконить политрабочие. Нашел я и на них противоядие в середине моей карьеры помощника командира АПЛ, будучи еще каплеем.

Как известно помощник ведет приказы по части.

Вел их и я, так же как и приказы о выплате денежного довольствия. Приказ на четырнадцатую зарплату исполнялся отдельно и нес я его после подписи командира сначала к НачПО, а затем к комдиву. НачПО вычеркивал неугодных ему мичманов и офицеров из приказа. У него в столе на каждый экипаж атомохода было заведено по две 96-ти листовых тетради: в одной мичмана, в другой офицеры. В эти тетради он скрупулезно заносил все и вся от своих стукачей – кто на кого косо смотрел, кто переспал с чужой женщиной, кто пьянствовал, кто стакан держал и далее в таком же духе. Но я то не дурак, и не умен, а просто гениален! На первом листе приказа печатал шапку и теорию приказа, и начало параграфа первого по офицерам и была на этом листе только одна фамилия и то – ЗКПЧ. Фамилии всех остальных офицеров я печатал на втором листе и мичманов во втором параграфе там же. Черкай смело, НачПО!

Этот гад и изгалялся, как мог. Обычно до 30 % – 40 % ребят вылетали из приказа на четырнадцатый оклад. Забирал я у него эти листки приказа, выходил из кабинета и в гальюне штаба дивизии, перекуривая перед заходом в кабинет комдива, менял листы приказа, в которых офицеры и мичмана были вычеркнуты НачПО на другие, в которых все они были достойны 14-го оклада.

На каждый болт с газовой резьбой всегда найдется хорошая гайка или голыми руками нас не возьмешь.

Начало 90-х. Полный бардак и развал всего и вся в стране, продолжающийся и поныне. КПСС накрылась большой черной шляпой. Пришли мы со сдачи второй курсовой, отчеты сдали, и в один из выходных дней сижу в казарме, изображая СИО (Случайно Исполняющего Обязанности) командира. Заходит Валера, наш «Маркони», сменившийся с дежурства по связи. Также заглянул старпом Николай Митрофанович с подвесным баком – литровой фляжкой со спиртом. Слово за слово, «шило» под пряники и интендантскую курагу и возник вопрос: «А что нам делать с партийными взносами? Сумма приличная, а я их еще не сдал в финчасть!». Кликнули мы дежурного по части, дабы было трое партийцев и партячейка готова. Провели экстренное партийное собрание с единственным вопросом повестки дня «О партийных взносах», на котором приняли решение партийные взносы ПРОПИТЬ! и точка.

99 % членов уже разогнанной лодочной организации КПСС, с превеликим удовольствием выполнили решение собрания в ближайший понедельник на явочной квартире боцмана.

Под одну из проверок попала подводная лодка, где служил пятнадцатилетний капитан-лейтенант Вова. Зная его нрав и способности шутить со вся и всеми, не взирая на ранги и лица, старпом приказал ему сидеть в 10-м отсеке и не высовываться. Каплей ответил старпому что-то из классиков марксизма – ленинизма «…о роли личности в истории…», получил выговор и ушел. Часа два ожидания в отсеке закончились тем, что он решил выглянуть через люк 10-го отсека наружу, чтобы убедиться, где проверяющие. Высунув голову наружу, обнаружил, что никаких проверяющих нет, а солнце стояло высоко, ласкало и звало наверх…

Каплей Вова вышел наверх, прошел в район рубки и увидел проверяющих, которые в сопровождении ЗКПЧ уже спускались в ограждение боевой рубки для прохода внутрь подводной лодки. Проверяющие, судя по их поведению и широко раскрытым глазам, увидели подводную лодку впервые в жизни, и у входного люка замешкались, увидев простыню, постеленную возле люка. На белую простыню еще никто не ступал, так как боцман успел ее постелить вместо ветоши. Пятнадцатилетний капитан-лейтенант Вова, не растерявшись, обратился к толпе проверяющих политрабочих: «Товарищи! Не стесняйтесь, проходите внутрь подводной лодки за мной». Сняв тапочки РБ, переступил белую простыню и, нагнувшись, головой вниз полез по поручням трапа, подобно медведю панда, сверкая голыми пятками. Проверяющие, как оказалось потом бывшие армейские политрабочие, чтобы не ударить лицом в грязь, мол, мы все знаем и обычаи флотские – тоже (они по своей тупости посчитали, что так и нужно спускаться вниз головой) стали быстро снимать сапоги, и один из них уже нырнул вниз головой!